Тебе видней, – сказала я.
И тут у меня случился абсанс. Такое состояние описывается как продром эпилептического припадка. Вокруг меня были не люди. С фужерами. А кто? Не знаю. Как первые минуты на понарошечном и непозаправдешном «том свете». Глаза привыкали к темноте, и я стала различать существ, которые плавали в эфире вокруг. Меня окружали медузы – существа «второй расы», ранней формы жизни на земле. Только появилась мембрана. Только стали размножаться делением. С обретением более или менее постоянного тела, в жизнь пришла смерть. Глаза есть. Многозначительные шарики, плавают в слизи. Пара многозначительных шариков, а что такое еще глаза? Глаза уже есть, а трахаться еще не могут. Наверное, они придумали поговорку «мужчины любят глазами». Звучит как шутка или психологический набросок, или отмазка для импотентов, но раньше это буквально было так. Вот эта мысль, помню, пришла и поразила меня. Я представила, как они занимаются сексом, он глазами, а она, соответственно, ушами. Потому что женщина «любит ушами». Потому есть по два уха и глаза. «Как новый год встретишь так и проведешь», – сказала Та У Которой Глаза И Мозги Из Слизи. Надо же и они знали эти глупости. Были еще какие-то Неясные Комочки, должно быть «земли». И были Пузыри Земли. Они такие… такие… ну… как бы… ну… точно не опишешь. На ножках. Это из праха человек творится. Там запах такой, что надо скафандрики одевать, и потому выглядят, как «пузыри». А может это ОМОН того света, а не «пузыри земли»? Куда-то они ведь тоже попадают после смерти. Или просто растворяются в лазури, как Ремедиас Прекрасная у Маркеса. Всюду жизнь! Везде чего-то хотят. Ничего не прекращается. Всегда «трамвай желание», и никогда не «трамвай могила». Все зреет как в брага в баке.
Потом я очнулась от того, что столкнулась с фужером, который держала в руках.
В такие минуты понимаешь, когда говорят «Не знаю, сколько времени прошло, может секунда, а может вечность». Раздался еще один удар, тринадцатый. Он прозвучал немного потусторонне. Приглушенно. Как треснувший горшок. Часы сломались на Спасской башне, пробили тринадцать раз?
«А вы слышали тринадцать ударов».
«Нет».
«А вы».
«Мы слышали».
«А вы?»
«Мы не слышали».
«Надо позвонить в Лондон. Сколько раз на Биг-Бене пробьют».
«Зачем звонить. Если конец света, надо думать, что будут конкретные проявления». «Тринадцать раз, сто тридцать раз. Какая разница, если все равно погибнем».
«Это да, но перед гибелью надо поговорить на эту тему. Как конкретно будем погибать. Как в России не поговорить».
«Пусть черви на эту тему говорят».
«Они же потом будут говорить? Да? Не прямо сейчас?»
«Двенадцатого удара не было. А был тринадцатый. Но поскольку двенадцатого не было, то тринадцатый можно считать двенадцатым. Это конечно некоторое насилие над природой. Но не намного большее, чем не переводить часы на зимнее время».
В эту ночь в нашем «доме», большом человеческом доме,