впитывая все как губка. По прибытии в Лиссабон, русская эскадра хотела лишь пополнить запасы продовольствия и питьевой воды, да произвести мелкий ремонт такелажа, для преодоления бурного Бискайского залива, проливов Ла-Манш и Эресунн, чтобы выполнить полученный Сенявиным приказ, о сдаче флота Российской империи.
Прибыв в шумный Лиссабон, где можно было встретить торговые корабли всех стран, команды наконец то получили долгожданный отдых, и передышку от постоянных стычек с неприятелем, в роли которых выступали, так нелюбимые Кондратом французы и оттоманы, так и перипетий с погодой, которая постоянно преподносила сюрпризы пока эскадра шла по Средиземному морю. Алжирских пиратов опасаться вооруженной до зубов эскадре опасаться не приходилось, сами могли захватить кого угодно, но ухо приходилось постоянно держать востро, и корабли под флагом с черепом и костями периодически наблюдали. Они даже подходили на дистанцию выстрела из 36-фунтовой дальнобойной пушки, но не ближе. Представляли они из себя весельную щебеку37 под несколькими косыми парусами, напичканные морскими разбойниками, как сельдью в бочке. Если матросы партиями отпускались на берег, то офицеры посещали более приличные заведения, и были частыми гостями, как у местных дворян, так и богатых торговцев, рассказывая об увиденном, продавая или вкладывая заработанные во время Архипелагской экспедиции сокровища, которых у каждого было в избытке, так как эскадра захватила множество призов, только в Севастополь без пушек отправили двадцать кораблей.
Адмирал Сенявин представил Кондрата, как дона Кондратиаса, происходящего из старинного испанского рода самому королю Луишу I38. Тот сам был не местный вместе со своими приближенными прибыл сюда, чтобы править данной территорией, и вовремя собирать дань, да сливки с возимых из различных заморских территорий товаров и предметов культуры и искусства, до которых был большой охотник. И возможно и заподозрил подвох, но вида не подал, тем более, что всего два года назад, флот Тартарии разгромил в Трафальгарском сражении флоты Франции и Испании, после чего ушел интернироваться в Гибралтар и на сами Британские острова, и Луиш никоим образом не желал, чтобы доблестный адмирал Сенявин уничтожил те два линейных парусных корабля, которыми располагали силы Португальского флота. И сам выдал еще дону Кондратиасу мандат, в котором признавал того своим протеже39 и приказывал всем подданным оказывать всевозможное содействие и почести благородному идальго40.
Но в середине ноября Лиссабон был захвачен корпусом французского генерала Жюно41, а с моря блокирован английским флотом, пребывавший благодаря стараниям командиров, и огромной технической обеспеченностью верфей Англии в превосходном состоянии, и против двадцати линкоров, Сенявин со своими семью, при всей хитрости поделать ничего бы не смог, в общем оказался между молотом и наковальней42. Здесь еще повлиял на ситуацию, чуть позже полученный рескрипт от императора Александра I, предписывающий