перестал мяучить и тут же бросился на дым. Растопырив когти, котяра принялся молотить лапами по тлеющему огоньку. Но тот, не гас и настойчиво продолжал двигался вперёд.
– Батюшки, это что же такое тут творится, – до Аристарховны стало доходить, что тут произошло, и она почувствовала, как начала закипать от гнева.
Не теряя драгоценных мгновений, она в два прыжка оказалась воле табурета, и подхватила с пола конец, тлеющий нити. Держа его двумя пальцами, на расстоянии вытянутой руки, Аристарховна крикнула мастерицам:
– Бабы, вода у кого-нибудь есть?
– У меня была, но я ее выпила, – не понимая еще в чём дело, виновато призналась Настёна.
– А у меня и не было, – промычала Алевтина и развела руками.
– Ясно. Как всегда… – похоже, что Аристарховну ответы сотрудниц не удивили. – Вот опять, всё приходится делать самой…
С решительностью циркового огне глотателя, она сунула конец тлеющей нити в рот. Её челюсти плотно сомкнулись, щёки втянулись внутрь, зрачки расширились, а глаза округлились… – того и гляди, сейчас выпрыгнут из орбит. Из ноздрей, как из турбин, вырвалось две струи белёсого пара. Аристарховна, подобно фокуснику иллюзионисту потянула за шнурок… – и из губ, свёрнутых трубочкой, показался черный обслюнявленный кончик.
– Вот и всё, – старуха выдохнула остатки пара. – Благодарственной грамоты от пожарников не надо. Можете сообщить директору, что я согласна на небольшую премию. Хотя бы, в размере трёх месячных окладов. Если будет жмотиться, намекните ему, что пожар обошёлся бы ему значительно дороже. Кстати, о пожаре… Признавайтесь, чьих это рук дело?
Она нахмурилась и с пристрастием стала присматриваться к каждому из всех, кто здесь был. Алевтина с Настёной не в счёт. Им ни к чему, пакостить в собственном доме. А вот гости… эти вполне могли быть к этому причастны. Мальчишки любят озорничать, но держаться уверенно и спокойно. Похоже – что не они. Этот лысый… – вряд ли. Потому как, стоял со мною рядом. А вот, эта его расфуфыренная дамочка… Кстати, где же она? Что-то её не видно. Куда, плутовка, подевалась?
Антрацит не дал ей додумать мысль. Он опять начал мяукать и ворчать, требуя обратить на себя внимание.
– Ну, что ещё? – повернулась к нему старуха.
Кот уселся возле табурета, мяукал и тыкал мордой в пустое место.
– Ёшкин кот, леший меня забери, – разразилась Аристарховна в сердцах. – Бабоньки, нет, ну вы это видели… У меня веретено пропало. Пока этот разодетый хлыщ заговаривал нам зубы, его подельница выкрала моё веретено. И поджёг, полагаю, тоже она устроила. Видать, хотела замести следы.
Мастерицы с недоумением посмотрели на барона. У них в голове не укладывалось, как такое могло произойти. С виду, такой благородный и видный мужчина. А на деле – аферист, каких свет не видывал. Людвиг заметил их смятение, но сохраняя невозмутимость, держался с присущим ему достоинством.
– Здесь какое-то недоразумение, – сказал он с обезоруживающей улыбкой, не забывая, про воздействующий