.

ми, но это не помогло – тугая конопляная веревка не поддавалась. Да и много ли толку от свободных ног, если руки все равно намертво связаны за спиной? Старый Али-Хаджи часто говорил: видишь, что дергаться бесполезно, – не трать силы, прибереги их до подходящего мига. Сейчас оставалось только поудобнее устроиться в тряской повозке да посматривать через прореху в рогоже на густой лес по сторонам, тощий конский зад впереди и двух толстяков, правящих колымагой. С этой парочкой неповоротливых бочек вполне можно было сладить, если бы не проклятая веревка. Лес шелестел кипучей листвой раннего лета, увальни негромко болтали друг с другом, грубая повозка скрипела, подпрыгивая на корнях деревьев.

      – Да чтоб мне! – прошипел один из толстяков. Второй громко выругался. Повозка остановилась.

      Сквозь дыру в рогоже было видно, что путь впереди преграждают двое. Один, рыжеволосый, рослый и крепкий, стоял прямо посреди дороги и поигрывал кинжалами. Второй, среднего роста, худощавый и широкоплечий, приготовил длинный деревянный лук. И, хотя оружие было опущено, а стрела спокойно лежала на не натянутой пока тетиве, не было никаких сомнений: один миг – и стрела окажется в груди противника.

      Старому Али-Хаджи понравилось бы, как этот белобрысый держит лук. Очень понравилось бы.

      – Добрый вам вечер, святые отцы, – весело сказал лучник. – В город направляетесь? Что везете?

      – Что может быть у бедных монахов из Ньюстеда? Пустая повозка.

      – И кошельки пустые? Зачем ехать на завтрашнюю ярмарку с пустой повозкой и без денег? Скарлет, срежь у них кошельки и проверь, что в телеге. Только осторожно.

      Белобрысый чуть приподнял лук и едва заметно натянул тетиву. Его напарник ловко срезал поясные мешки монахов, бросил под ноги лучнику и направился к повозке.

      – А звенят, словно полные. Не переживайте, святые отцы, каждый пенс пойдет на доброе дело. Ну, что там, Скарлет?

      – Два мешка. Кажется, с мукой. Котомка со снедью в дорогу, – начал рыжий парень с двумя кинжалами и вдруг растерянно добавил:

      – Девка.

      – Что?

      – Девка, говорю. Связана. Избита. На сарацинку похожа.

      – Помоги ей выбраться.

      – Эй, – затараторил парень с кинжалами, – ты… ты меня понимаешь? Двигаться можешь? Говорить? Рот, что ли, заткнут?

      – Могу. Была тряпка, я ее выплюнула.

      – Выбирайся. Да не бойся ты!

      Девушка внутри зашевелилась и, осторожно перекатившись, выбралась наружу. Выглядела она потрепанно, но на ногах держалась вполне твердо. Простое, не слишком чистое платье из грубого полотна было перетянуто веревкой и от этого четко обрисовывало броскую восточную фигуру: хрупкие плечи, тонкую талию и крутые пышные бедра. Босые ноги были сбиты в кровь, длинные черные косы – растрепаны. Ссадины на лице, шее и руках казались совсем свежими.

      – Кости целы? – быстро спросил белобрысый. Взгляд его скользил по тонким ключицам, мелькавшим в вырезе платья.

      Пленница молча кивнула.

      – Прекрасно развлекаетесь, святые отцы, – видя, что перепуганные монахи даже не пытаются шелохнуться, лучник убрал стрелу в колчан, закинул оружие на плечо и вместо этого вынул из кожаных ножен на поясе легкий охотничий нож. – Никогда мне не нравилось, что ваш монастырь носит имя Святой Марии.

      – Нам просто велели ее отвезти!

      – Они что-нибудь тебе сделали?

      – Эти? – фыркнула девушка. – Попробовали бы!

      – Скарлет, свяжи мешки и закинь на свою лошадь. Она выдержит?

      – Она даже Джона выдерживает, – Скарлет шагнул в сторону от дороги, исчез в лесной зелени, но через несколько мгновений вернулся, ведя под уздцы двух коней – чубарого и серого.

      Белобрысый тем временем быстро перерезал петли на ногах пленницы.

      – Повернись, давай руки. Не бойся. Как тебя зовут?

      – Ясмина.

      Когда петли на руках ослабли, девушка зашипела: ее запястья были истерты в клочья, и пеньковая веревка, пропитавшись кровью, за время пути успела намертво присохнуть к ранам.

      – На лошади удержишься? Запрыгнешь? Хватайся за меня и не бойся.

      Скарлет уже сидел на сером коне, два мешка с мукой были связаны и переброшены через седло. Белобрысый ловко подобрал срезанные кошельки и закинул их в седельную сумку.

      – Подожди, – Ясмина, развернувшись, шагнула к одному из монахов и протянула ладонь. – Кольцо.

      – Какое еще кольцо? – попытался было отмахнуться толстяк, но девушка едва уловимым движением схватила его за руку и резко, быстро вывернула кисть на излом.

      Монах взвыл.

      – Мое кольцо, – спокойно повторила она, не ослабляя хватки. – Ну?

      – Отпусти! Сейчас, сейчас! – толстяк судорожно рылся свободной рукой в складках сутаны. – Вот!

      В ладонь Ясмины легло кольцо с крупным зеленым камнем.

      – Поехали, – белобрысый