пожаловать в катакомбы Ноттингема.
– Робин! – выдохнула цыганочка. – С тобой все в порядке?
– Да. Теодор с лошадьми должен быть на берегу Трента, наверняка уже заждался нас. Ну, вперед.
– Я совсем-совсем не вижу, – тихо сказала девушка.
Мужчина засмеялся:
– Дай мне руку и ничего не бойся. А ты не отставай, парень.
Прядильщица, всхлипывая, обнимала брата, косматый верзила Джон обнимал прядильщицу:
– Ну все, все, хватит хлюпать! – успокаивал он Сибиллу. – Все уже хорошо!
– Да, – кивнула она и, оставив брата в покое, прижалась к Джону. – Только я боюсь теперь возвращаться… нам же не дадут жить в Лакстоне, за ним ведь снова придут?
– Придут, – кивнул подошедший главарь разбойников. – Но тебя никто не обидит. Шериф этим заниматься не станет, свалит на бейлифа – на Гисборна. А сэр Гай невиновных не трогает. Ты ведь сама не стреляла в королевскую дичь? Только брат? – Робин опустился на траву и стал вытирать перемазанное лицо рукавом куртки. – Ты же говорила, у вас еще сестра в Лидсе? Она его примет?
– Да, Билли будет только рада. Она и сама его звала с собой, когда уезжала.
– Вот и отправим его в Лидс. Только один он не доберется – там ехать целых три дня. Джон, проводишь парня?
– Конечно.
– Хорошо, – главарь снова обернулся к девушке. – И не бойся, тебя не тронут. А братишка твой – молодец!
– Бедный мой, – прядильщица снова обняла брата. – Испугался?
– Слушай, даже я пугаюсь, когда меня собираются повесить! – рассмеялся Робин. – Билли – молодец, не терялся и все делал правильно.
К собравшимся подошли отец Тук и Марион.
– Умойся нормально, – заворчал монах. – Рукавом ты это не ототрешь. Чем ты так раскрасился?
– Углем.
– А с пальцами что? В кровь же сбиты.
– Пришлось стражнику по башке заехать.
– Бить голым кулаком по железному шлему – так себе идея. Не боялся, что раньше времени узнают?
– Не-а. Дурацкий колпак – отличная штука. Надел, и тебе все можно.
– Сам-то как выбрался? – продолжал допытываться Тук. – А с лицедеем, у которого жердочку и лук отобрал, ты что сделал?
– За кого ты меня принимаешь? Ничего я с ним не сделал, просто напоил. Дрыхнет в «Восьми лапах». Проспится, куда денется.
– А выбрался как?
– Когда убедился, что Ясминка увела парня, – выстрелил в занавеску, которая висела над сыном шерифа. Понятно было, что занавеска свалится, накроет мальчишку, никто сразу не поймет, что случилось, все перепугаются и на какое-то время отвлекутся. Из города в катакомбы шесть ходов, один – прямо на рыночной площади. Я ж не случайно именно там стоял, – снова засмеялся разбойник. – Мне нужно-то было всего несколько мгновений, даже меньше.
– Робин! – растерянно сказала Марион.
– Да, моя красавица?
– Ты… ты что, держал на прицеле ребенка? И потом стрелял в занавеску над ним?!
– Ага.
– А если бы