мебелью на пол полетели трое официантов.
Лонгверд оглянулся, – двое противников били друг друга чем попало. Оба уже были в крови, их одежда была разорвана, но сдаваться никто не желал, а объект раздора – девушка, стояла у колонны, прижав к себе сумочку и, должно быть, потеряла от ужаса дар речи.
В какой-то момент один из бойцов крепко приложил противника, и тот свалился, а победитель вскинул руки и, оглядевшись в поисках нового соперника, увидел обернувшегося Лонгверда.
– Чего сморишь, урод, а? Ты чего вылупился?! – заревел он и бросился на не понравившегося посетителя. Лонгверд вскочил со стула, однако помня, что он всего лишь математик, увлекающийся бадминтоном, толкнул агрессора обеими руками, но толчок оказался таким сильным, что бедняга пролетел через весь зал, собрав разбитую мебель, и рухнул вместе с ней у противоположной стены.
– Ай-яй-яй! – громко произнес полицейский сержант, который первым из наряда вошел в разгромленный зал ресторана. За ним появились еще четверо. У одного в руках был пистолет, у других электрошокеры.
– Мистер, поднимите-ка руки и подойдите сюда! – приказал сержант, обращаясь к Лонгверду.
– Он ни в чем не виноват, офицер! Мы мирно сидели за столом! – вступился на товарища Фонгифер.
– Не вмешивайся, просто уходи, позже созвонимся, – сказал Лонгверд, поднимая руки.
– Да? А ты сам разберешься?
– Ну, конечно, Фонги.
– Тогда я пошел, дружище! Тогда я побежал, не буду путаться, так сказать, под ногами.
Фонгифер смахнул оставшиеся ребрышки на салфетку и сунул в оттянутый карман брюк.
– Я иду, сержант, все в порядке! – сказал Лонгверд, направляясь к полицейским.
4
Наскоро обыскав Лонгверда, полицейские заставили его смотреть в стену, а сами занялись предварительным опросом свидетелей.
«Интересно, сколько это продлится?» – подумал он и предположил, что от четверти часа до сорока минут. Потом его ждала поездка в участок, сидение до полуночи в заплеванном обезьяннике, затем вызов на допрос, где замученный бытовухой следователь, с желтым от курения лицом, скажет ему: ваша вина пока не доказана, мистер Кузман, но до суда, пожалуйста, не покидайте город.
Да, именно так, ведь в найденных у него документах он значился Мишелинком Кузманом, математиком института глобальных исследований.
– Миссис Маннесманн, кто первый начал эту драку?
«Ага, значит, эта кроткая кошечка – мисс Маннесманн», – ухмыльнулся Лонгверд. Разумеется, местные женщины его не интересовали, но по долгу службы он так привык обращать на них внимание, что это стало необходимым.
Если он шел по улице с коллегами по работе, следовало каждую красотку провожать долгим взглядом, оценивать, как у нее с «низом» и с «верхом».
«Что скажешь, Сэм? Заметная крошка?»
«О да, за такой можно бежать до пригорода».
«Только до пригорода?»
«Дальше плохое освещение…»
«Ха-ха-ха», – все смеются, он в обойме и ничем не отличается от других.
– Все началось