будет достаточно, чтобы Совет империи принял нужное решение в отношении его.
Совет и принял, и проклятый граф исчез, как и предложил Глава стражи. Но вот потом Совет насел на одного из своих членов, самого императора, и тот вынужден был обещать, что всех высокородных и особенно искусников, кого Тихая стража будет подвергать проверке, делать это будет только вместе с их коллегами, которых предоставят другие члены Совета. Главы ветвей. А тут как раз граф Гарский на очереди был. Валлам даже пожалел, что поделился уже с императором своими планами в отношении него. Золтану Двенадцатому Глава Тихой стражи не был указом, как бы не шептались, оглядываясь, в императорском дворце. Младший герцог бы и рад был подмять под свою волю дряхлеющего монарха, но не мог. Клятва, чтоб ей… Каждый высший сановник, а таких в империи набиралось всего дюжина, давали клятву на крови своему государю. Глава дворцовой стражи, Главный казначей, Главнокомандующий армией… ну, и он сам, Глава Тихой… Добровольно. Не хочешь, не давай. Оставайся в должности, на которой тебя могут послать…
– Вот как сюда, – тяжелый взгляд младшего герцога опять уперся в замок, – шесть десятков лет назад.
Тогда он был еще обычным старшим стражником, одним из помощников бывшего Главы. И именно он тогда поспособствовал тому, чтобы граф Вилим дум Гарский стал удельным и имперским. А если понятней, то просто прикончил его отца. Теперь, понятно, такими делами лично герцог ир Этринский не занимался. У него самого теперь были помощники; целая дюжина. И Тени – двое; самые опытные, и преданные…
– Ну, как преданные, – усмехнулся он, – смертная клятва на крови кого хочешь сделает преданным. Как вот этих, Кана и Кардома, которые всегда рядом со мной. Можно сказать, еще одна пара рук – правая и левая. А я кто сейчас?
Его усмешка стала горькой – на том же Совете император надел на его шею знак Руки. Теперь ир Этринский мог и должен был творить расследование; карать или миловать именем Золтана Двенадцатого. А в придачу к Руке были посланы шестеро искусников. Достаточно высокого уровня, как предположил сам Глава. Из всех шестерых он лично знал лишь Фиолетового – высокого, сухого искусника с добрым, на первый взгляд, лицом. Салам уль Раззак, сильнейший после Главы ветви, Разумник.
– А может, и самый сильный, – предположил младший герцог, вспоминая недавнюю беседу с этим искусником, – как же тяжело с ним было. Так и казалось, что он читает мои мысли. Надеюсь, прочитал, что я предложу ему войти в Совет империи, стать новым Главой ветви. После того, конечно, как на престол взойдет Золтан Тринадцатый. А кто именно взойдет, как его зовут сейчас?
Семерка во главе с Рукой императора находилась сейчас тут главным образом, чтобы ответить на этот вопрос.
– Нет, не так, – поправил себя ир Этринский, – чтобы усадить на трон того, кого надо. Надо мне, Главе Тихой стражи. Хотя, у кого-то из этой шестерки могут быть свои, другие планы. Иначе их сюда не послали бы.
Дело