могло предоставить тебе и остальным пациентам чуть больше возможностей для выздоровления, чем в других больницах, – спокойно ответил Дональдс. И он был честен с ней, поскольку уже давно не испытывал особой тяги ни к деньгам, ни к славе, ни к поддержанию идеальной репутации.
– Вы честный… – облегченно вздохнув ответила она, и легла на кушетку. – Вы первый, кто честно сказал мне, что для него дороже – репутация, или пациенты… – он удивленно слушал ее, глядя на то, как она спокойно вытягивается на кушетке, устраиваясь максимально удобно. – За вашу честность я расскажу вам обо всех залах!
Она закрыла глаза, дыхание стало ровным, ее лицо стало умиротворенно-спокойным, и даже легкая улыбка полная искренности и покоя появилась на ее лице.
– Где ты, Кристал? – осторожно спросил ее мужчина, внимательно следя за реакцией ее тела.
– Я возле входа во второй зал… – тихо ответила она. – Знаете, если бы в нашем мире где-то было бы место, где продукты не портились бы, сохраняя свою свежесть при теплой летней погоде, то оно выглядело бы именно так…
* * * * *
– Никогда не любила эту живую изгородь, мне всегда казалось, что она существует здесь не для того, чтобы разделять залы, скрывая один от другого, а для того, чтобы прятать врата.
– Почему ты так считаешь?
– Еще несколько секунд назад врата были прямо передо мной, а теперь я их не вижу… Скорее всего, они переместились чуть дальше.
– Кристал, а эти врата, они находятся где-то за пределами первого зала?
– Нет! Они его часть. Фейеро никогда не нравились эти врата, потому что они нарушали целостность образа его зала.
– И чем же они ему не угодили?
– «В них нет утонченности и изящности линий!» – кажется, именно так он сказал мне однажды.
Ее руки были устремлены вверх, словно она искала что-то, ощупывая каждый сантиметр преграды, стоящей перед ней.
– Ты хочешь найти их на ощупь?
– Сейчас это возможно только так, потому что я нарушила ход времени, и иду в этот зал тогда, когда еще не имею на это права.
– А откуда появились эти правила с соблюдением времени прихода в тот или иной зал?
– Я уже не помню, просто однажды они появились, и я не сразу стала им подчиняться. Вначале это было весело, можно было бегать из зала в зал, проводя в каждом ровно столько времени, сколько мне хотелось… Это потом уже все стало напоминать пребывание в тюремном заключении.
– Потому что рамки стали слишком жесткими?
– Потому что я не хотела, чтобы меня ограничивали. Мне хватало того, что моя семья все время стремилась меня в чем-то ограничить, и для меня было абсолютным шоком, что и в этом мире все тоже стремились ограничить меня.
Замолчав, еще какое-то время девушка ощупывала руками пространство перед собой, как вдруг она замерла и довольно улыбнулась.
– Нашла врата?
– Да! Как я и говорила, живая изгородь стремится скрыть врата. У меня иногда создается ощущение,