у меня вообще не пьет, а тут, на радостях… извините! – быстро и виновато протараторила Нина и задним ходом начала удаляться от старшего сотрудника, одергивая за край футболки Антона, порывающегося что-то сказать на прощание доблестным таможенникам.
Проговаривая, почти про себя, какие-то проклятия роду Антохиных, Нина затолкала своего мужа в зал ожидания и усадила в кресло. Подперев засыпающего Антона с двух сторон сумкой и саквояжем, она села напротив и глубоко вздохнула.
– Мам, а можно мы с Сашей пойдем в Дюти Фри? – спросил Миша.
Не желая спорить и вообще с кем-то говорить, она кивнула головой и дала им на двоих пятьсот рублей. Сил терпеть все происходящее давало желание первый раз побывать за границей на море. Она хотела своими глазами увидеть все то, о чем ей рассказывали подруги, побывавшие в Египте.
– Вставай, пьянь! – приказала своему мужу Нина, пытаясь растолкать его бесчувственное тело. Как только она заметила первые шевеления, сразу взяла его под мышку и вместе со старшим сыном повела к стойке возле выхода к самолету.
– Простите, я не могу его в таком состоянии пустить в самолет! – вежливо сказала девочка у стойки и попросила их отойти в сторону.
– Слышишь, ты, скотина бесполезная! Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, я сама тебя прямо отсюда к фараонам отправлю в деревянном саркофаге!
Антон, почувствовав угрозу в голосе Нины, встряхнул головой и освободившись из ее рук, решительно промямлил:
– Так, я понял, сейчас, минутку, где здесь туалет?
Увидев надпись «WC» прямо напротив стойки, он, качаясь, пошел в ее сторону. Нина нервничала, она еще никогда не была так близко к своей мечте, как сейчас, но все могло сорваться из-за того, на кого она променяла сразу после института сына заместителя начальника челябинской железной дороги. Она пожалела о своем выборе сразу после рождения старшего сына, когда Антон даже не пришел забирать ее в роддом по причине недельного запоя. Как простая русская женщина, она не хотела оставлять детей без отца, но с каждым годом убеждалась, что лучше уж без отца, чем с таким, как Антон.
Спустя десять минут, из туалета вышел почти бодрым шагом причесанный мужчина с относительно свежим лицом. Подойдя к Нине и детям, он выказал свое почтение поклоном. А затем повернувшись к девочке у стойки, сказал:
– Милостивая сударыня, прошу прощения за свой временный обморок, теперь я очнулся, извольте пустить засранца на борт!
– От уже ж подхалим! – прокомментировала представление Нина.
Девочка рассмеялась и рукой показала, что они могут пройти. Антон незамедлительно направился к выходу, семья последовала за ним. Как только тело Антона коснулось сидения в самолете, заряд бодрости исчерпался, и он моментально уснул, даже не удосужившись помочь Нине положить тяжелую сумку и саквояж, который нес старший сын Саша, на багажную полку. Но ее это нисколько не расстроило. Она посчитала, что уж лучше пусть спит, чем позорит ее перед пассажирами в течение всего полета. Нина уже была счастлива, она понимала, что через несколько часов, выйдя из