метрах в пятидесяти. Танк окутался дымом чего-то горящего. «Юнкерсы» сделали еще один круг. Я посмотрел на лейтенанта и спросил:
– Может, шугануть гадов?
Князьков промолчал. Я услышал, что где-то стреляет пулемет, и, подхватив «дегтярева», побежал к вырытому на склоне, возле березы, окопу. Стрелять из-под танка не решился. Во-первых, ни черта не видать и своих подведу. Бросят «сотку» на пулеметные вспышки, и всему экипажу – конец. «Юнкерсы», включая сирены, сделали три или четыре захода. Из некоторых окопов по ним вели огонь, но немногие. «Юнкерсы» обстреливали окопы из носовых пулеметов, а когда самолет выходил из пике, длинными очередями бил стрелок в задней части кабины.
Пули хлестали так густо, что высунуться из окопа было жутко. Все же я выпустил две очереди вслед. По крайней мере, приказ выполнил. Потом налетела пара «мессершмиттов». По ним стреляли уже дружней. Я выпустил почти полный диск. Чьи-то пули задели один из истребителей. Он вильнул, пошел к земле, но все же сумел набрать высоту и ушел, выстилая за собой тонкую струйку дыма. Все орали, как сумасшедшие, а кто-то даже разглядел, как чертов «мессер» врезался в землю. Может, и врезался, но мы не видели. Просто нам этого очень хотелось.
Зато через час прилетели сразу девять Ю-87. Кроме кучи разнокалиберных бомб, сбросили две особо мощные. Я думаю, весом с тонну. Удар ближней бомбы был настолько мощный, что танк встряхнуло. Над позицией стояла сплошная пелена дыма. Сквозь дым мы увидели, что в километре от нас, за проселком, прямо по жнивью, обходя овраги, шли на хорошей скорости штук двадцать танков, несколько бронетранспортеров и грузовиков. Они не обращали на нас внимания, словно не было бригады. А что мы могли сделать, прижатые бомбежкой и непрерывной стрельбой?
Видимо, нас не считали достаточно мощной силой, чтобы пускать танки, вступать в бой и терять время. Они смяли какую-то часть слева, уже хорошо обработанную авиацией, и прошли мимо на быстром ходу. Артиллеристы пытались развернуть в их сторону достаточно дальнобойные «трехдюймовки Ф-22», но сильный пулеметный огонь пикировщиков ничего не дал сделать.
Нам досталось крепко. Убило полковника с двумя орденами. Сколько погибло бойцов и командиров, уничтожено артиллерии, нам не сообщали. Но достаточно было подняться на башню танка, чтобы увидеть, что вся полоса обороны курится дымом, горят маленькие и большие костры. От молодого сосняка, где окопалась батарея легких полковых пушек, остались одни срезанные стволы и вспаханная земля. Досталось и нашему батальону. Один БТ разворотило близким попаданием, двое танкистов погибли. «Командирский» Т-26, с круговой антенной вокруг башни, был засыпан землей, осколки оставили в башне несколько глубоких вмятин и сплющили пушку. Экипаж был контужен и изранен.
Петя Маленький, мой однокашник, лежал, тяжело, с хлюпаньем дыша, как рыба. Его крепко стукнуло головой, выбило зуб, но он отделался легче, чем командир танка. У сержанта переломало ребра и отбило что-то внутри. Он был без сознания, а