любимые стихотворения Сергея Есенина, Константина Симонова («Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»), а также слова новых песен и всякие мужественные высказывания вроде: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».
Сокращенно или в виде стихов я стал записывать то, что слышал. А судьба у братков-танкистов складывалась так, что не позавидуешь. У большинства – по одной схеме. Бой, госпиталь (реже санбат), запасной полк, иногда командировка на завод за новым танком, и снова передовая. После обработки записей, тщательно восстанавливая выцветшие страницы, я уже в девяностых годах заново переписал истории, услышанные в госпитале Воронежского городка Анна и после, в других местах.
…Костя из Таганрога, командир танка. Десять классов и восемь месяцев училища. Подбили в первом бою. Попал в немецкую пушку, решил ее добить. Экипаж неопытный. С одного места сделали три выстрела. В лобовую броню Т-34 попал снаряд (скорее всего, 75-миллиметровый). Уцелели Костя и механик-водитель. Второй раз его подбили через месяц из засады. Ни выстрела, ни удара Костя не помнил. Сумел отползти шагов на тридцать и смотрел, как горит танк со всем экипажем. Никто больше не сумел выбраться. После боя из семи танков в роте остался один.
…Старший лейтенант, командир взвода из Тамбова.
Окончил училище в тридцать восьмом. За пару месяцев до войны был назначен инструктором в Челябинское училище. Преподавал до осени сорок второго. Попал под Сталинград. Бой был такой сильный, что заряжающий ронял из рук и подавал не те снаряды. Выпихнул заряжающего и поставил его на место стрелка-радиста. Подбили немецкий Т-4 с усиленной броней. Истратили восемь снарядов и сами получили два попадания. Отремонтировались, и под городом Калач ворвались взводом в хутор Голубинский. Раздавили двенадцать повозок. Потом атаковали батарею противотанковых пушек. Один танк сгорел от бронезажигающего (кумулятивного) снаряда вместе с экипажем. Командир танка, страшно обожженный, ослепший, три раза тянулся наганом к виску. Донес только до живота и выстрелил. Через несколько минут умер. Видел в хуторе Вертячем лагерь наших военнопленных. Пятьсот, а может, тысяча трупов. Засыпанные снегом скелеты в одних гимнастерках. Все умерли от истощения и холода. Живых – человек семьдесят, отличить от мертвых могли только медики. Сказали, что выживет в лучшем случае один человек из трех.
…Сержант Сергей, механик-водитель из села под Свердловском. Работал трактористом. Белокурый, красивый парень. Два старших брата и дядька пропали без вести в сорок первом. Мать писала, что в село пришло тридцать похоронок. Цензура цифры вычеркнула, но Сергей разглядел их на свет. Рассказывал, как пропахали танковой ротой с километр немецких траншей. Подавили много фрицев, артиллерийскую и минометную батарею. Артиллеристы разворачивали свои пушки, даже когда до танков оставалось полста шагов. Потом побежали. Воюют немцы обдуманно, без приказа не отступают. Наша пехота несла огромные потери. Танк Сергея взорвался на фугасе. Выбрались трое. У всех лопнули барабанные перепонки,