угледобывающей компании, которому приватно гарантировали пять процентов «черных» доходов. Она убедила Беатрис, которая по закону все еще оставалась главой семьи, подписать договор с угледобывающей компанией – в присутствии двух напуганных врачей, один из которых служил психиатром в местной больнице, и нотариуса. Поскольку Беатрис к тому времени была не в себе почти до полного маразма, Аделейд шикарно заплатила за это одолжение: подсунула солидную сумму взятки, чтобы врачи и нотариус подтвердили, что Беатрис – в своем уме.
Защитив богатства Щупсов, Аделейд занялась досадной проблемой обеспечения продолжения женской линии семьи. И в полном соответствии традициям предков решила, что похищение и насильное удержание в плену – единственный выход.
Приняв во внимание новые пути в имение Щупсов, появившиеся благодаря железной дороге, Аделейд решительно взялась за упрочение неприступности имения и устроила так, чтобы всякий плененный шахтер и далее пребывал плененным. После одной особенно успешной ночной вылазки, в результате которой двое ничего не подозревавших парней, безмятежно удивших рыбу в реке Моуздейл, проснулись несколько часов спустя связанными, как куриные тушки, под недреманным оком двух наиболее крупных дочерей Щупс, меры предосторожности лишь усилились. На воротах появился знак, предупреждающий любого, кто попытается пробраться в Щупс-холл: «ОСТОРОЖНО! БОЙЦОВЫЕ ИСПАНСКИЕ БЫКИ!» – и, разумеется, у сурового проселка, служившего подъездной аллеей к дому, на вольной привязи паслись два проворных опасных быка. После нескольких злоключений с активным участием поднятого на рога почтальона и полным исчезновением всей корреспонденции, адресованной Щупсам, в том числе и срочной, у ворот к стене приделали почтовый ящик.
Аделейд, желая еще большей защищенности от вторжений, а также гарантий, что никто, оказавшийся на ее землях, их не покинет, пошла еще дальше. По верху каменной изгороди разместили железные зубцы, а изнутри вдоль стены к таким же зубцам прикрепили сверхтолстую колючую проволоку. На деле подобные меры оказались чуть ли не контрпродуктивными. Многовековой репутации Щупсов для усмирения местных и без того хватало, и вся эта новая оборонительная мощь вызвала острое любопытство. Люди приезжали из Бритбери и еще более дальних мест поглядеть на зубцы и удивительных черных быков, после чего, знамо дело, отправлялись домой и распускали слухи, что семейство Щупсов явно не растеряло старинных традиций.
– Небось держат у себя какого-нибудь бедолагу, – таково было общее мнение в «Гербе Моузли». – Наверняка лютый малый, раз понатыкали зубцов да накрутили колючки. Кучу денег это все стоит. Эти-то, Щупсы, – богатые, им по карману. Бог его знает, где они тех быков-то добыли.
– В Испании, знать. У них на воротах написано.
Старик у камина заулыбался.
– Положим, так и есть, – сказал он. – А я вам скажу, что они их купили в Бэрнард-Кэсле. Такие же бойцовые быки, как я.
– Я