Все равно только Сапфир. Без фамилии. Мигающий баннер рядом: «НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ!!!» – словно реклама пылесоса или стирального порошка.
Клик.
Первое: нарисованная от руки карта Гдетотама и окрестностей. Ниже новые фотографии, очевидно сделанные снаружи и отчасти нечеткие из-за падающего на окно света: разгромленная квартира, сброшенные на пол вещи, брызги крови на стене спальни. Зернистость большая. Похоже, фотографировали мобильником.
Я представляю себе Сапфир сидящей перед зеркалом. Она слой за слоем накладывает косметику в этой светло-синей комнате, словно глазирует свадебный торт. Я представляю себе, как волна крови поднимается от ее лодыжек к коленям, к шее – все в этой комнате плещется на крови, как буи при приливе.
Пытаясь расслабиться перед тем, как лечь в постель, я передвигаю медных слонов поближе к набивным клоунам, а набивных клоунов – поближе к деревянным креслам-качалкам из кукольного домика. От их нового местоположения у меня начинает нервно бултыхаться желудок, и я все возвращаю на прежние места.
Обычно такие перемещения меня успокаивают, но по какой-то причине сегодня я не могу сосредоточиться и поднять себе настроение. Что-то не так, все в комнате стоит неправильно, не на своих местах. Перепутано.
Женский лобок. Голый.
Я не могу сделать все, как надо.
Глава 3
Я просыпаюсь и вижу свет, пробивающийся сквозь шторы, поворачиваюсь на спину и потягиваюсь. У субботы особый вкус: как у черники, которую мы с мамой собирали каждую неделю в короткие три месяца, прожитые в Куне, штат Айдахо, когда мне было десять. Я помню, как мы краснели от гордости, прижимая корзинки с ягодами к груди. Как горстями, целый день, ели чернику.
Суббота – День блошиного рынка, священнейший из всех семи.
Потом я чувствую пульсации в руке. Порез. Стекло. Грохот. Все было.
Я влезаю в армейские штаны, скатываю вниз пояс, который у меня под мышками, сверху надеваю теплую зеленую куртку с капюшоном, просторную, как и большинство моей одежды, с тем чтобы скрыть сиськи. Я к ним еще не привыкла. Они без спроса появились на третьей неделе учебы в девятом классе – сначала правая, потом левая, которая росла и росла, пока не обогнала правую. Я уверена, они соперничают, участвуя в каком-то постоянном поединке.
Я проверяю левый кед: на месте ли сложенный листок бумаги. Более надежное для хранения место, чем карман, откуда вещи могут выпадать. На месте. Я надеваю кеды. Потом смотрюсь в коллекцию старинных зеркал, числом девять, которые стоят на комоде. Кудряшки выглядят глупо в каждом. Я откидываю их со лба и позволяю упасть. Три раза. «Пенелопа Марин, – произношу я вслух своему отражению пугающим голосом копа, – отойди от зеркал. Повторяю: возьми кошелек с прикроватного столика и отойди от зеркал».
Мое декоративное кольцо с большой желтой маргариткой зовет, совсем как вчера желтый дом, и я знаю, что должна его надеть. Сразу понимаю, что на пальце оно на своем месте, и я готова к выходу.
Согласно карте «Гдетотам и окрестности» Б. Хорнета,