голову к Турецкому и спросила: – Слушай, кавалер шикарный, ты о чем думаешь, когда у тебя молодая и красивая девушка на руках… валяется?
Турецкий едва не уронил ее на пол, так стал смеяться.
– Я, Зинка, как тот несчастный солдатик, который при виде кучи битого кирпича все равно думает только о бабе!
– Ну, так и не тяни, – рассудительно заявила она, вызвав новый приступ хохота.
Ну, парочка! Грязнов кулаком вытирал слезы на глазах, а Турецкий продолжал стоять, держа Зину на руках, словно не зная, что с ней делать.
– Растерялся, Саня? – поддразнил Грязнов. – Так тебе и надо, не все коту масленица. Тебе ж сказано: не тяни кота за хвост. У тебя что, на веранде больше места своего нет?
– Место есть, – задумчиво ответил он. – Но я еще не решил…
– Чего ты не решил?
– Каким способом…
Грязнов икнул и подавился, повиснув на Дусе, а та, изнемогая от хохота, колотила его по спине кулачками и не давала рухнуть на пол, как Слава ни пытался.
Наконец, Турецкий унес Зину на веранду, они там о чем-то весело побубнили, пощебетали совсем не пьяными голосами и погасили свет. А Дуся, помогла Славе дойти до тазика на кухне и слила ему на руки. Он умылся, пофыркал, вытерся поданным полотенцем и обнял женщину.
– А пойдем-ка и мы? Знаешь, чего я больше всего ожидал весь вечер?
– Скажи, – тихо произнесла она.
– Вот этой минуты, – шепотом произнес он из губ в губы…
Конечно же, утро наступило очень скоро, и – никакого похмелья. Даже удивительно. Грязнов удивленно посмотрел на сиявшую от счастья Дусю, а она, поняв смысл незаданного вопроса, ответила:
– Пища здоровая, милый мой генерал. Никаких канцерогенов. Да и выпили-то – так, для удовольствия. И Зинка, я тебе скажу, не была пьяной, я думаю, она просто чувствовала себя не очень ловко с новым человеком, который ей, несомненно, понравился, я видела, ну, и просто немного притворилась. Мол, ты сам решай, а я ничего не вижу и не слышу. А потом: «Ах! Что это со мной?» Но, как говорится, поезд уже пошел, и остается ей теперь только одно – ехать и качаться, качаться и ехать.
– А ты – психолог, – с удовольствием констатировал Грязнов. – Смотри-ка, не ожидал такой твоей реакции.
– Да чего уж тут тайного? Все мы, бабы, одинаковые, все о счастье мечтаем – не навсегда, так хоть на время… которого у нас все меньше и меньше.
– Ну, ты еще очень молодо выглядишь, молодчина, крепкая, сильная… А волосы – просто чудо, ни единой сединки. Подкрашиваешь, поди? – он подмигнул ей.
– Да ни в жизнь! Я – натуральная.
– Это я уже успел заметить, – хмыкнул Грязнов и вздохнул. – Эх, Дусенька, тебе бы… да-а…
– Чего? – спросила осторожно она, не дождавшись окончания фразы.
– У-у-ух! – с удовольствием протянул Грязнов и покачал головой.
Так и не дождалась.
А другая пара все не появлялась. Грязнов забеспокоился, попросил Дусю осторожно заглянуть на веранду. Она пошла, попыталась слегка приоткрыть