В прошлом офицер царской армии, участник Первой мировой войны, опытный кавалерист, он перешел на сторону Советской власти, вступил в Коммунистическую партию и передавал все свои знания красным командирам. Курсанты уважали его. Когда летом 1920 года училищу пришлось выступить почти в полном составе на ликвидацию одного антисоветского мятежа и надо было решить вопрос о командире, курсантская партячейка настояла, чтобы во главе боевой группы поставили Келлера. Возглавлял тогда нашу партийную организацию будущий известный советский поэт Степан Щипачев. Он был одним из первых, с кем я познакомился в училище.
Стояла зима 1920 года. Мы, новое пополнение, только что прибывшее в Оренбург, по дороге в кавшколу дрожали от холода в своих драных шинелишках. Мимо нас по улицам везли на дрогах нескончаемый ряд очередных жертв тифозной эпидемии. В классах с выбитыми окнами нас встретили «старики» – курсанты, учившиеся еще с осени 1919 года. Худые, голодные и уставшие, но зато в теплых полушубках и в нарядных штанах с красными лампасами, они приветствовали новых товарищей. Среди встречавших был и Щипачев. Он тогда только еще начинал свою литературную деятельность: писал в стенгазету, читал стихи в местном клубе, иногда печатался. Среди его первых литературных опытов оренбургская тематика заняла немалое место. Не раз вспоминал он о ней и позднее:
Республика путь нам укажет
Сквозь ветер, сквозь дым, сквозь года…
Курсантскую молодость нашу
Нам не забыть никогда.
В Оренбурге мы занимались не только военной службой. В то время каждый коммунист был на счету. Естественно, что губернская партийная организация привлекала нас к участию в самых разнообразных мероприятиях местных органов Советской власти. Чаще всего мы охраняли здания, где проводились съезды, конференции и собрания республиканского, краевого, губернского или городского масштабов, но нередко и сами являлись активными их участниками. В те годы Оренбург был крупным административным центром территории с рядом национальных меньшинств. Местным партийным и советским органам приходилось заниматься напряженной политической деятельностью. Мне довелось слышать яркие, полные революционного пафоса выступления многих руководителей оренбургских коммунистов.
Когда я приехал на кавкурсы, Оренбуржье входило в Киргизский край. Это название возникло потому, что до революции весь район к северу от Туркестана обычно именовали Киргизией. Там жили как собственно киргизы (в восточной части территории), так и киргизкайсаки, которых с середины 20-х годов стали называть казахами. Таким образом, тогдашний край охватывал почти весь современный Казахстан. В состав ревкома входили известные всему краю деятели С. С. Пестковский, А. Айтиев, А. Т. Джангильдин и другие.
В марте 1920 года состоялся второй Оренбургский съезд Советов. Курсанты охраняли здание съезда и присутствовали на его заседаниях. Я услышал тогда среди других речь председателя губисполкома Николая Дмитриевича Каширина, оренбургского казака, члена большевистской партии с 1918