серьезные отличия от советского правящего класса – которые заслуживают некоторого внимания.
А именно. Новый российский ПК, при всей его вызывающей замкнутости на себя (попасть в него почти невозможно), решил-таки проблему внутренней ротации. Которая для советского правящего класса оказалась не по зубам.
Внутренняя ротация, в отличие от внешней (то есть комплекса проблем с доступом в правящий класс пришельцев извне), есть проблема своевременной замены персоналий, занимающих самые важные кресла. Наиболее характерным тестом на решенность/нерешенность проблемы ротации является судьба первых лиц государства. В советской системе Первое Лицо и его ближайший круг, получив однажды власть, могли либо удерживать ее, либо быть низвергнутыми, яко титаны, с властного Олимпа в мрачный Тартар забвенья. Падать было далеко и больно. Смещенный в результате переворота Хрущев доживал свои дни в подмосковном полузаточении как персональный пенсионер союзного значения с назначенным содержанием в 400 рэ ежемесячных, лишенный какой бы то ни было власти и влияния. Люди поменьше лишались вообще всего, включая часть имущества – всяких там казенных машин и дачек. Поэтому путь у любого советского аппаратчика был только один: наверх, а дальше держаться любой ценой – как минимум, до того момента, пока не удастся надежно пристроить своих детей.
Нерешенность ротационной проблемы связана с тем, что советская номенклатура была достаточно рыхлым образованием с низкой политической (не говорю управленческой!) культурой. Нынешний российский политический класс, при всей его управленческой бездарности, является куда более искушенным и куда более сплоченным образованием. Отчасти поэтому ему удалось более или менее успешно усвоить «западную» модель внутренней ротации политического класса. Предполагающую, что высокий пост – это лишь один из периодов политической карьеры, пусть и важнейший, но все-таки временный – а вот власть и влияние остаются с человеком навсегда. Это касается прежде всего первых лиц. Там, по ту сторону президентства или премьерства, тоже есть жизнь. «Старички» продолжают влиять на политику, не неся при этом никакой ответственности, и даже делать своего рода карьеру – незаметную извне, но внятную тем, кто находится внутри системы.
Установление ротационных правил – важная (я бы сказал, этапная) веха в становлении новой политической системы. Это свидетельствует об определенном уровне самодисциплины правящего класса, а также о его высокой сплоченности. Можно даже сказать, что властная прослойка, эффективно осуществляющая внутреннюю ротацию и вовремя заменяющая «истершиеся винтики» без шума и пыли – то есть без эксцессов вроде переворотов или «разоблачений», – действительно может претендовать на субъектность.
В результате первым российским правителем, добровольно – то есть без видимого и очевидного нажима извне – оставившим свой пост (не считая, может быть, известного мифа об Александре Благословенном и старце Федоре Кузьмиче),