всей стране заговорили о хозрасчете, военачальники стали направлять наших солдат на заработки к немцам – на разного рода строительные работы. Военная подготовка отошла на второй план, заработки и марафет прежде всего.
Приехал в ГСВГ бывший начальник Главпура генерал армии Епишев. На Альтенграбовском полигоне Зайцев хвастает, какие он приказал построить хранилища для техники. Сколько дорог забетонировал.
Я стою в нескольких шагах от него и скептически, не подавая вида, наблюдаю за стариком политработником и хвастуном главкомом.
И вдруг Епишев перебивает Зайцева и говорит:
– Земля-то, Миша, эта немецкая. На кой хрен ее бетонировать?..
Ай да дед! В точку попал! Молодец.
В 1986 году, на XXVII съезде КПСС, куда я был выбран делегатом от ГСВГ, подозвали знающие люди и сказали, что меня, вероятно, назначат начальником штаба Белорусского округа. Согласился. Через день там же и те же шепнули, что на это место будет назначен старший сын маршала Соколова, а меня – в Киевский военный округ. Я – не против. Через день те же и на том же месте сказали, что из-за моих отношений с членом Военного совета меня… Я прервал, засмеявшись, и спросил: «Неужто опять на Кавказ?» Точно. Так я уехал из Москвы первым заместителем командующего войсками Закавказья. Перед отъездом из ГДР вызывает меня Главком Западного направления маршал Огарков в Ставку (Польша, Легницы). Николай Васильевич – человек мягкий, душевный, деликатный – видно было, не знает, как начать разговор со мной. Чувствую, неловко ему за такое переназначение мое. Первыми не выдержали такой двусмысленности два его заместителя, оба десантники: «Товарищ маршал, да Макашову за последние десять лет написали лучшую партийную характеристику». И читают: «Коммунист Макашов в основном занимается боевой и мобилизационной подготовкой, но меньше – политической».
Выпили мы по рюмке коньяка, и уехал я на Кавказ.
НА ПЕРЕВАЛАХ
В Закавказье прослужил с 1986 по 1989 год. Первым заместителем командующего войсками Закавказского округа. Все учения, все отмобилизования, стрельбы штатным снарядом, разборка завалов в туннелях, очистка перевалов от снега – везде должен работать я, первый заместитель.
И с выступлениями на межнациональной почве – тоже. Самая большая мерзость тех дней – заигрывание с сепаратизмом. То ли от большого ума, то ли от великой дури и трусости. Выжидали. В Ереване назревал нарыв «Карабах», ходили по рукам карты древнего Урарту: Армения – от моря до моря! А в Азербайджане уже жгли армянские дома. Ночами по обе стороны перевала резали иноверцев, стреляли по шиферным крышам и окнам домов азербайджанцев, орали: «Убирайтесь к себе!»
Я докладывал обо всем этом, а мне вязали руки – не смей, жди… Чего?! Развала государства?! Ну что оставалось делать? Действовать самому.
Освобождение аэропорта «Зварнотц» – это тоже первый заместитель, я. И распоряжение об аресте комитета «Карабах» отдавал я.
А теперь – подробности.
1988 год. Армянские сепаратисты