другой. На меня находит, так же как с бильярдом, только реже. А Реня пьет двойной черный. Такой адский напиток как раз соответствует ее обычному настрою. Такая темноглазая брюнетка в строгом костюме должна пить крепкий кофе, нет “кофеечек от чертика”.
Две чашечки, абсолютно одинаковые, черная ароматная жидкость уже нагрела белые стенки. Один кофе с сахаром, другой без. Я смотрю некоторое время в эту черноту и размешиваю сладкую начинку. Размешиваю и размешиваю против часовой стрелки. Потом включаю машину еще раз.
Рената сидит у окна, вытянув ноги, в красивых чулках и курит, стряхивая пепел в своего склонившегося в неприличной позе чертика. Курить в кабинете можно только ей, как впрочем, и одеваться на работу, словно на прием к ее необычным друзьям.
Поднос с тремя приборами ее нисколько не удивил. Мы играли в эту игру раз в месяц, не реже. Конечно, она угадывала всегда, иначе и быть не могло. Я знала, что она угадает, а она знала, что я знаю.
Это всегда был самый простой способ поднять настроение хозяйки кабинета, и я пользовалась этой возможностью. Пользовалась изредка, когда ситуация была неясной и хотелось попытаться перевести беседу в более непринужденную обстановку.
Собственно говоря, это удалось и на этот раз. Пани Рината не говоря ни слова, взяла с подноса чашку, с подслащенным напитком, оставив мне возможность выбора из двух других, одинаковых. Кажется, ее глаза сверкнули на мгновение, но потом она вновь повернулась к окну и медленно выдохнула облако сигаретного дыма.
Я замерла, не произнося ни слова, мешать начальнице, наслаждаться Чапменом и кофе могла только круглая дура. И я старалась только смачивать губы, сохраняя столь же глубокомысленное молчание.
Наконец, Рената отставляет свою чашку и несколько секунд просто рассматривает меня, смешно склонив голову. В конце концов, она принимает решение, что уже достаточно загипнотизировала меня своими ведьмовскими глазами и прячет их за густо накрашенными ресницами.
В этой затянувшейся паузе я не нахожу ничего хорошего. Вся эта встреча в опустевшем офисе, в обстановке, которая одновременно официальная и в то же время с каким-то намеком на дружеские отношения, приводит меня в уныние.
Я уже хорошо изучила характер этой женщины. Для этого даже не требовалось обращаться к моим способностям, или быть дипломированным психологом. Любую неприятную новость, любое решение, которое могло отразиться на другом человеке, она сначала переживала сама, потом придумывала тысячу самых разнообразных способов хоть немного смягчить новость и убедить, в первую очередь себя, что все решится без заламывания рук и потоков слез.
В глубине души я уже понимаю, что Рината сообщит мне нечто такое, что вряд ли меня обрадует, но я даже немного благодарна за то, что она оттягивает момент, когда будет вынуждена сообщить свою неприятную новость. Можно притвориться и попробовать поверить, что эта беседа, эти посиделки назначены просто так, от нечего делать. Вот сейчас пани Реня поинтересуется,