и открыто.
Её смех перешел на меня, и я тоже рассмеялся.
То ли за компанию, то ли сам с себя.
– Так говоришь, меня зовут Сетафио.
– Да, тебя зовут Сетафио.
Тебе ещё много придётся узнать о себе, мой дорогой человечек.
И пока ты всё это не вспомнишь и не восстановишь свою личность – я буду находиться рядом.
А сейчас я хочу тебя поздравить с возвращением.
Твоё путешествие в плотный физический мир закончилось.
– Путешествие?
Ты говоришь путешествие?
Прожитая жизнь на Земле – это разве путешествие?
– Да, путешествие.
Их у тебя было много, сотни.
И сейчас закончилось очередное.
Нагира была очень красивой женщиной.
По возрасту выглядела лет на тридцать.
Её зелёное платье неземной красоты с блестящими стразами переливалось всеми цветами радуги.
Волосы чёрного цвета были уложены в оригинальную причёску.
А вся она просто светилась от счастья.
И я понимал, что причина этому – я.
Смотря на неё, я впадал в какой-то гипнотический транс, забывая обо всём на свете.
Очнувшись от этого трансового состояния и увидев себя всё ещё голым, я быстренько, по совету Нагиры, силой мысли придумал себе одежду.
Синие плавки, чёрные носки и туфли, синие джинсы и красная рубашка.
Это первое, что пришло мне в голову.
А пришло потому, что я часто так одевался во время земной жизни.
Нагира снова рассмеялась. Теперь уже с моей одежды.
Но я уже стал привыкать к её смеху и понял, что она будет смеяться со всего, чтобы я не сделал.
Как смеются взрослые люди на Земле с маленьких детей за их смешное поведение, так и я в этом новом для меня мире пока что был объектом для смешинок.
– Теперь, когда ты одет и выглядишь как типичный представитель земного мира, я хочу тебе представить твоих родственников по земной жизни, которые с радостью пришли встретить тебя, – сказала Нагира.
Я начал смотреть вокруг и увидел своих родителей.
В земной жизни они давно умерли и мне их очень недоставало.
Я частенько скучал по ним и всегда вспоминал добрым словом.
Там, на Земле, после их ухода, мне некому было рассказывать о своих успехах и достижениях, некому было открыть Душу, не с кем было поделиться планами на будущее.
От своего земного окружения я часто чувствовал где-то корысть, где-то зависть, а где-то и открытую вражду.
Я не открою большого секрета, если скажу, что отдельные люди нацелены на использование других людей для удовлетворения своих интересов и желаний.
С этим ничего не поделаешь. Возможно, так устроена земная жизнь.
Думаю, что не сделаю открытия, если скажу, что единственные люди, которые искренне хотят тебе только добра, причём без каких-либо условий – это родители.
И вот они здесь, рядом со мной, протягивают ко мне свои руки.
Мы обнялись и расплакались. Все вместе.
Это были такие сильные эмоции.
Я