непосредственно к Фадееву.
Роман «Молодая гвардия» вышел в новой редакции в декабре 1951 года. Сталину он понравился, и Фадеева наградили орденом Ленина (награждение приурочили к 50-летию писателя). По случаю юбилея был устроен пышный вечер в Концертном зале имени П. И. Чайковского. Однако в присутствии напыщенных ораторов, которые один за другим выходили к трибуне, фигура самого Фадеева выглядела отнюдь не праздничной. Нарушая все правила этикета, он провел сеанс садомазохизма: напомнил собравшимся, что он чуть ли не писатель-неудачник. И далее перечислил: написал всего два законченных романа – «Разгром» и «Молодая гвардия» (разрыв между их выходом 20 лет!), эпопею «Последний из удэге» не завершил, собирался написать роман «Провинция», но так и не написал, задумал повесть о жизни колхозной молодежи – вновь неудача. Короче, хвалиться особенно нечем.
Безусловно, Фадеев был неглупым человеком. В отличие от большинства коллег-писателей, которые давно уже променяли свой талант на прислуживание политической конъюнктуре и совершенно по этому поводу не расстраивались, Фадеев делал пускай безуспешные, но попытки изменить сложившееся положение. Он даже к Сталину стал относиться несколько иначе, чем это было каких-нибудь пять лет назад. Например, теперь он не боялся иногда игнорировать его настойчивые приглашения к себе на дачу. Однажды свидетелем такого фадеевского отказа стал его приятель К. Зелинский. Они сидели на даче у Фадеева в Переделкине, в это время приехал фельдъегерь от Сталина и вручил депешу: «Товарищ Сталин просит Вас быть завтра между 5 и 6 часами на его даче на обеде. Машина будет за Вами послана». Но Фадеев, прочитав текст, послал свою мать сказать фельдъегерю, что завтра приехать он никак не может по причине болезни. Врал, конечно. А когда Зелинский удивился – мол, зачем отказываться от приглашения, ведь не каждый день выпадает возможность отобедать со Сталиным и между делом поговорить о насущных литературных делах, – Фадеев ему ответил: «Я не могу поехать, потому что я уже седой человек и не хочу, чтобы меня цукали, высмеивали. Мне уже трудно выносить иронию над собой. Я не котенок, чтобы меня тыкали мордой в горшок. Я человек. Ты это понимаешь? Там будет этот самый Берия. Ты знаешь, какие у меня с ним отношения. Я знаю, что меня там ждет. Меня ждет иезуитский допрос в присутствии Сталина».
Видимо, чтобы окончательно обрубить себе малейшую возможность оказаться на обеде у Сталина, Фадеев на следующий день ушел в запой. Кстати, он часто так поступал в случаях, когда не желал делать что-либо, противоречившее его желанию. К началу 50-х годов Фадеев был уже сильно больным человеком – запойным алкоголиком. Бывали случаи, когда он, будучи в сильном подпитии, падал прямо на улице и спал на этом месте до утра. К счастью, это происходило не зимой, иначе он бы никогда не проснулся. Чаще всего Фадеев пил вне дома – один или в компании случайных или постоянных собутыльников (например, он очень любил выпивать в доме некоего электромонтера, проживавшего недалеко