епархия стала постоянным представительством митрополита в Орде, привязала здешнюю паству к Москве. Русские гости не обошли вниманием и теневых заправил Сарая, местных толстосумов. Дмитрий Иванович даже взялся выкупить у них тверского княжича Ивана. Сторговались за 10 тыс. гривен. Сумма огромная, но русская кровь стоила дороже. Тверь будет в долгах не у Орды, а у Москвы, у государя будет жить наследник Михаила. Неужели он не одумается, не пойдет на мировую?
Прекращение усобицы требовалось и Мамаю – чтобы литовцы не встревали, не отбирали у него данников. Ярлык великого князя Владимирского он выдал Дмитрию Ивановичу, а Михаилу саркастически отписал: мы тебе давали власть над Русью, давали рать. Ты ее не взял, сказал, что сам сядешь на престол. Вот и сиди на нем с кем хочешь, а от нас больше помощи не жди. Но Михаил смиряться не собирался, закусил удила. У него оставался старый ярлык, и пока Дмитрий путешествовал, он развил бурную деятельность. Обратился к новгородцам – он великий князь, пускай передаются под его руку. Многие «золотые пояса» сочли такой вариант подходящим. Москва держит их на поводке, а слабая Тверь, пожалуй, сама будет ходить на поводке у новгородцев, зависеть от их денег. Созвали вече, объявили: Михаил – обладатель ханского ярлыка. Постановили подчиниться ему.
Налаживать хозяйство в Тверской земле ему было недосуг. По ней походили туда-сюда и московские, и литовские войска. Но и тверичи испробовали, как выгодно вместе с литовцами грабить москвичей. Михаил призвал всех желающих, сколачивал большую рать. Денег для воинов у него не было, даже коней не хватило. Зато имелись лодки. Князь посадил в них ополченцев и пустился по Волге. Захватил и спалил Мологу, Углич. Кострому взять не сумел, но пожег посады и деревни вокруг города.
Однако правительство св. Алексия в отсутствие государя не сидело сложа руки. Отряды собрали, гарнизоны усилили, а главное – возобновили переговоры с Литвой. Игру провели мудро, умело.
Ольгерда возмутило обращение Михаила к Мамаю. Стоило ли воевать за честолюбца, готового переметнуться к кому угодно? С другой стороны, милость Мамая к Дмитрию и объединение Орды заставляли быть осторожнее. Литовский властитель согласился продлить перемирие. А митрополит с боярами предлагали ему, не лучше ли вообще ликвидировать ненужный конфликт?
Они постарались составить такой договор, что о лучшем и мечтать не приходилось. Владимирское великое княжение впервые признавалось «вотчиной», наследственным владением московских государей! Михаил Тверской должен был отозвать наместников из захваченных городов, а если «не поедут», за москвичами оставлялось право «их имати». От покровительства родственнику Ольгерд отрекался. Стороны условились – если Михаил опять начнет «пакостити в нашей вотчине», великий князь сам примет меры, а литовцам «за него ся не вступати». Но чем Москва хуже Твери? Почему бы Литве не сближаться с ней? Сошлись на том, что литовский государь выдаст дочку за Владимира Андреевича.
Очень