чтобы никто, в том числе и его немногочисленные биографы, не догадались и не донесли «куда следует».
Племянники графа Н.И Панина – братья князья Куракины – с молодых лет были близкими друзьями Николая Борисовича. Никита Иванович Панин стал после смерти отца Юсупова его многолетним доброжелательным советчиком и покровителем.
В 1774 году в жизни князя Николая Борисовича Юсупова случилось событие, которое стало одним из поводов для написания этой книги. 23 лет от роду он вступил в члены Петербургского Английского клуба, который тогда еще не успел отметить даже первого пятилетия своего существования. Отдельные «знатоки» княжеской биографии деликатно говорили мне, что тема «Юсупов и Английские клубы Петербурга и Москвы» – с исторической точки зрения не совсем оправдана, что это натяжка. В этом, наверное, стоит разобраться повнимательнее[72].
Надо полагать, что князя Юсупова, равно как и его потомков, в Английские клубы обеих столиц силой никто не загонял и членских взносов платить не заставлял. Тем не менее Николай Борисович состоял членом Петербургского Английского собрания (клуба) вплоть до 1810 года, а в Московском Английском клубе состоял с 1810 года и вплоть до смерти в 1831. Более того, обедал в клубе – тут источники расходятся – или в день смерти, или за три дня до того. Вот такое простое арифметическое обоснование книги, которую читатель держит в руках[73].
Много лет князь Юсупов прожил за границей, но все это время не выходил из состава клуба, аккуратно выплачивая годовой взнос, дабы после каждого возвращения не подвергаться новой баллотировке (выборам) в члены клуба и не стоять в ожидании освободившейся очереди (вакансии) на вступление.
Целый год, два срока подряд, князь выполнял хлопотные обязанности клубного старшины, а ведь в это время он занимал уже несколько ответственных государственных постов, требовавших немало времени и сил. Это произошло уже после возвращения Николая Борисовича с дипломатической службы в Европе.
57 лет, пусть и с перерывами, князь Юсупов состоял в Английских клубах столиц России, проводил вечера в клубных залах – обедал, играл в карты, вел оживленные беседы со знакомыми. Соклубники часто обращались к Николаю Борисовичу с просьбами о помощи в делах. Он практически всегда старался помочь. Исключение составляли только деньги – князь не давал в долг.
Немногочисленные клубные документы, сохранившиеся от ХVIII века, позволяют сделать одно историческое сравнение. В том же 1774 году в Петербургский Английский клуб вступил главный русский революционер 18-го столетия, которому императрица Екатерина Великая дала краткую, но емкую характеристику: «бунтовщик хуже Пугачева», – Александр Николаевич Радищев. Ему в Алфавитной клубной книге членов был присвоен номер 357, а князю Юсупову – 370 (книга составлялась по итогам года, и вступившие располагались в ней не по датам вступления, а по алфавиту). Радищев долго не задержался в клубных стенах.