Игнатов. Все были в восхищении талантом Геннадия.
«Ну, брат, удивил! Я знал, что ты способный живописец, но настолько! У меня прямо мурашки по коже!», – произнёс Аристарх Петрович.
«Да, портрет силён! Уж теперь, этот голубчик от нас не уйдёт!», – многозначительно заявил Великанов. «Вашими бы устами, Игнат Петрович, да мёд пить!», – усмехнулся Новосильцев. Геннадий стоял пунцовый от похвалы. «Совсем мы смутили юношу», – засмеялся Новосильцев.
Вскоре, Геннадий попрощался, взяв с Аристарха Петровича обещание
поужинать в доме его родителей.
После его ухода Новосильцев, Великанов и Агата обратили внимание, что Сергей Васильевич продолжал молча стоять возле портрета, пристально вглядываясь в лицо злодея. Он словно застыл перед изображением, пытаясь, что-то вспомнить. «Что с вами Сергей Васильевич? Вы узнали убийцу?», – насторожился Аристарх Петрович.
«Незадолго перед смертью, мои родители были в Париже. Они очень любили путешествовать. Там отец встретил своего старого товарища. Они вместе воевали с турками. Они зашли в фотографический салон, и, сделали снимок. Отец показывал мне его. К сожалению, снимок не сохранился. Так, вот, господа. Мне показалось, что человек, изображённый на портрете, чем-то похож на боевого товарища моего отца! Хотя, я не уверен», – заявил он.
«Прошло много лет! Вы могли ошибиться! Тем не менее, к вашим словам следует прислушаться», – сказал Новосильцев.
«Да кстати, насчёт улик. Новейшие исследования учёных показали, что
82
узор на подушечках пальцев руки у каждого человека уникален. Я обратился к одному знакомому профессору судебно-медицинской экспертизы. Так вот, на скальпеле, которым была убита девушка, на бутылке водки и фляге коньяка обнаружены отпечатки пальцев Сосновского», – заявил Аристарх Петрович.
«Значит, всё же он убийца?», – дружно воскликнули Великанов и Игнатов.
Агата молча покачала головой.
«Кто же тогда в нас стрелял? Вот вопрос! Эх, если бы я его поймал!», – вздохнул Игнатов.
«Не торопитесь, друзья мои, не торопитесь!», – строго сказал Аристарх Петрович. «Всё дело в том, что часть отпечатков Сосновского на бутылке и скальпеле нечёткие, смазанные! А вот на фляге коньяка напротив, чёткие. Кстати, на бутылке они расположены посередине и у дна. А это значит…», – заявил он, высоко подняв указательный палец.
«Что, возможно, убийца влил Сосновскому водку, когда тот был без сознания, а затем вложил бутылку и скальпель ему в руку», – воскликнул Великанов. «Вот именно, Игнат Петрович, вот именно! Бутылку он выбрасил недалеко, в надежде, что мы её найдём», – просиял Новосильцев.
«А, кроме того, на предметах, так же, как и на куске штукатурки от моста обнаружены частички от телячьей кожи, выкрашенной в чёрный цвет! Угадайте откуда?», – хитро прищурился Новосильцев. «От кожаных перчаток, разумеется!», – усмехнулся Игнатов. «Браво, Сергей Васильевич!», – похвалил Аристарх Петрович.
«Кстати у Константинова и Сосновского перчатки были коричневые. У первого тёмно-коричневого,