h>
Ночь источала угрозу. Видимых причин для страха не было, но что может быть «видимым» в кромешной тьме? Зато сколько опасностей может она скрывать! Испуг – гениальный выдумщик и очень находчивый спорщик. У испуга необыкновенно острые всепроникающие коготки. Они могут молча царапнуть сердце, а ты сам думай: в чём дело? Ведь испугу нужен союзник в лице самой его жертвы.
– Ой! – что-то царапнуло сердце.
А вскоре:
– Правда ли, что сзади хрустнула сухая ветка, или это игра воспалённого воображения?
Путник знал, что он заблудился. Местные жители предостерегали его от похода в этот заколдованный лес. Они верили в колдовство. Теперь, оказавшись в плену незримой, но почти физически осязаемой опасности, в колдовство готов был поверить и он, кандидат технических наук, уфолог материалистического толка, ищущий рациональные объяснения всему, что порождает суеверия и воспринимается затемнённым умом как «добрые чудеса» либо как «чёрное колдовство». В рюкзаке в качестве пилюли от всяких суеверных заблуждений лежит припасённый для вдумчивого прочтения сборник последних статей его учителя и наставника профессора А. Н. Афанасьева с дарственной надписью: «Моему любимому ученику Сергею Стахову».
– Прочту при первой же возможности, – подумал Сергей, пытаясь отвлечься от мыслей, подсказываемых страхом.
– Уже не прочтёшь, – всезнающе и зловеще проскрипело что-то во тьме.
– Нервы! – подумал Сергей.
Ночевать он решил там же, где застал его страх. Перемещаться вслепую опасно: можно оступиться и подвернуть ногу, можно напороться на сук и остаться без глаза, можно наступить на змею, можно…
У фонарика сел аккумулятор, спички Сергей потерял на месте дневного привала. Но трава под ногами сухая. Брезентовая куртка будет ему постелью, рюкзак – подушкой. А лесной нечисти в природе не бывает! Не бывает!! Не бывает!!!
– Спокойной ночи! – пожелал себе Сергей, обустроив постель из куртки и рюкзака.
– Постарайся не умереть от страха, – проскрипело что-то во тьме.
2
Он проснулся внезапно: что-то его тревожило…
Может быть, это сон продолжается?
Юрий Гаецкий «Миллион терзаний»
Сквозь отуманенное сознание Сергей пытался понять, где он находится, и как он там оказался.
– Очухался, гость незваный? – проскрипел вблизи чей-то голос.
Сергей протёр глаза.
– Бред какой-то! – перед ним в призрачном свете луны возвышалось что-то лохматое, громоздкое, внушающее страх и раболепие.
– Кем в моих владениях жить хочешь: зайцем, лисой, волком, упырём, водяным или филином? – проскрипело чудище.
– Что за глупости ты городишь? – переборов страх и раболепие, возмутился Сергей.
– Да ты совсем страха не знаешь? – удивилось чудище. – Ну, так значит, жить тебе теперь всё время в страхе! Будь зайцем!
– В глазах у Сергея потемнело, сознание отключилось. Когда сознание вернулось, оно стало иным. Сердце колотилось часто-часто. Всё его существо охватил безотчётный ужас. Он подпрыгнул, прижал уши к спине и стремительно кинулся прочь, не разбирая дороги, не щадя своих заячьих лап.
3
Как всегда, никто ничего толком не знал.
М. Ю. Тырин «Тварь непобедимая»
Исчезновение Сергея вызвало беспокойство вначале у его престарелых родителей, потом у друзей и знакомых. Некий меценат снарядил поисково-спасательную экспедицию. Она дошла до глухой деревни, расположившейся в нескольких километрах от дремучего и пугающе мрачного леса. Местные жители подтвердили, что к ним заходил путешественник, тот самый, фотографию которого им показывают, расспрашивал про заколдованный лес. В тот же день он ушёл.
Куда он ушёл, никто не видел.
– В заколдованный лес не ходите, – предостерегли членов экспедиции местные жители. – Оттуда обратной дороги нет. Те, кто туда ушли, все там и сгинули.
Экспедиция отважно ушла в заколдованный лес.
Обратно она не вернулась…
Сладостное безумие
На новом месте жительства я обратился к своим собратьям по кисти за помощью в поиске подходящего помещения под художественную мастерскую.
– Есть такое. Года два как освободилось.
– Арендатор в последние годы по весне и по осени страдал от обострений психического расстройства, и вот уже свихнулся окончательно.
Помещение мне понравилось, и я взял его в аренду. От прежнего арендатора там остался только обычный хлам: пересохшие кисти, банки из-под белил, пустые тюбики из-под краски, полбутылки растворителя, обрывки материи, ученическая тетрадь. Наводя чистоту, я выбросил весь этот хлам, кроме школьной тетради, исписанной очень красивым каллиграфическим почерком.