один фонарь. Прохожие в такой темноте иной раз натыкались друг на друга.
На очередном свидании Тоня сообщила, что её записали в аэростатную группу.
– Ну вот, хоть ты при деле, – Женя искренне порадовался за подругу. – Попробовала уже?
– Да, вовсю уже таскаем.
– Как хоть вы справляетесь с такими махинами?
Аэростат воздушного заграждения действительно выглядел внушительно, а между тем манипулировали им всего несколько человек, чаще девушки.
– Да ты что? Это совсем не сложно. Ну, конечно, если нет сильного ветра. И ещё важно, чтобы в команде было не менее двенадцати человек. Одной не будет – можно потерять аэростат.
– Так вы его и отпустили, – подмигнул Женя.
– Нет, конечно, – заулыбалась она. – Но такой риск существует.
Накануне отправки Шура чуть не со слезами собирала брата.
– Да куда ж ты торопишься? Ну сказали же, успеешь ещё. Потом бы вместе со всеми своими пошёл. А за это время худо-бедно обучился бы чему надо.
– Я уже и так достаточно умею. А чего не знаю, тому на месте обучат, – бодрился Женька, хотя понимал, что логика в рассуждениях сестры есть. Они шли воевать не абы с кем, а с регулярной армией, вооружённой до зубов, которая уже покорила пол-Европы. От этих дум он слегка даже рассердился на сестру. – Так, Шура, ты кончай эти разговоры. Не деморализуй ополчение в отдельно взятой квартире!
У «Калибра» 6 июля уже с семи утра было людно. Ребята сбились в кучку, стараясь держаться вместе. В какой-то момент Пастернак сказал, мотнув головой в сторону группы более старших новобранцев:
– Ребята, смотрите-ка – Глобус.
Так они за глаза называли учителя географии Михаила Андреевича Куницкого, добродушного сорокавосьмилетнего мужчину с густыми светлыми бровями и лишённой всякой растительности головой.
– Точно! И он здесь. Надо же, – отозвался Женька.
Подошли, поздоровались.
– И вы в добровольцы? – Куницкий явно обрадовался бывшим подопечным. – А родители-то в курсе?
– В курсе, Михал Андреич, – ответил за всех Межибовский.
– Ну что ж, занимайте место в строю. Ну и давайте вместе, что ль, держаться. Мы с вами теперь практически отделение, – усмехнулся он.
Ребята знали, что у Глобуса ещё за Гражданскую имелся орден Красного знамени. Геройский был учитель, с таким и на войну не страшно. Поэтому они с удовольствием окружили своего педагога и даже с гордостью стали поглядывать на остальных.
А народ собрался разношёрстный. Вот только совсем юных, как они, было не так много, в основном люди степенные, некоторые даже пожилые.
Объявили построение. Перед строем вышел первый секретарь Ростокинского райкома партии Георгий Жиленков. До недавнего времени – секретарь парткома завода «Калибр».
О том, что Жиленков возглавил Ростокинский райком партии, Женя Ануфриев узнал за год до этого, причём узнал