и детей приглашали. Она очень недолго выезжала. Потом исчезла с нашего горизонта. Я слышала, что она ушла из дому. Будто отец отказался от нее и только мать тайно с нею виделась. Но подробно я ничего про нее не знаю.
– Она пошла служить народу.
– Что это значит?.. Как служить? Я не понимаю. Объясните.
– Она помогает страждущим, обиженным, невинно наказанным. Она учит народ грамоте.
– Как же она это делает?
– Она собирает среди знакомых посылки для тюремных узников и носит их в места заключений. Она – Перовская – ее имя все знают… По отцу, по дяде… Она проникала в самые глухие казематы Петропавловской крепости и передавала одиночно заключенным табак и книги. Потом она поехала в деревню. Жила в избе, как простая крестьянка, учила детишек грамоте, работала фельдшерицей. Прививала оспу детям…
Вера вздохнула.
– Как это хорошо, – тихо сказала она. – Продолжайте. Это так интересно.
– Вы знаете – Перовская способна на героические подвиги. Вот теперь, совсем недавно, она узнала, что жандармы повезут кого-то в ссылку. Она решила освободить несчастного и дать ему возможность бежать за границу. Она собрала деньги, подготовила трех сочувствующих ей молодых людей помочь. Один из ее товарищей переоделся в офицерскую форму. Они взяли телегу и поехали по тому тракту, по которому должны были везти арестанта. Когда увидели они бричку с жандармами, выскочили из телеги, и тот, кто был одет офицером, стал поперек дороги и крикнул: «Стой!» Ямщик остановил тройку. «Куда едешь?.. Кого везешь?» Жандарм взял под козырек и ответил: «Еду с арестантом по приказанию начальства в Новосибирск». Тут другой товарищ выстрелил в жандарма, но промахнулся. «Что это?.. Что тут такое!» – растерянно крикнул жандарм. В него выстрелили еще раз, и он свалился внутрь брички. Тройка помчалась.
– Боже мой… Значит, они не освободили арестанта…
– Нет… Не удалось… Но как была взбешена, как бранилась тогда Софья Львовна! Она кричала: «Позорная и постыдная неудача для революции!.. Давать промах, стреляя в двух шагах!.. Я не промахнулась бы!.. Шляпы, а не мужчины!.. Надо гнаться дальше, а они попрятались в кусты… Бежали!.. Проворонили!.. Сколько товарищеских денег потратили зря!..» Мне говорили – она была страшна в эти минуты гнева.
– Да-а…
– Перовскую арестовали. Она попала в процесс 193-х, была судима и оправдана… Дед – министр народного просвещения, отец был петербургским генерал-губернатором, дядя покорял и обустраивал Среднюю Азию.
– Я знаю… Я слышала это…
– Как было осудить ее? С нею считались… Она вошла в кружок Чайковского[24], стала вести пропаганду среди рабочих, попалась, была арестована, но обманула полицию и бежала.
– Да… Это я понимаю. Она работает! А мы?.. Танцуем!.. Мечтаем выйти замуж, на коньках катаемся!.. Сплетничаем… Где же Соня теперь?..
– Под большим секретом. Ну да вы сами понимаете. Она здесь!..
– Как?.. В Петербурге?..
– Да. Она живет под именем