можно было получить обед из трех блюд. В жидком супчике часто попадался таракан, наиболее везучим даже два. Нормальный студент безропотно откладывал утопленника на бортик тарелки и продолжал потреблять калории. Если кто-то и возмущался качеством еды, то это были лишь преподаватели, рискнувшие пообедать в родном альма-матерном буфете. Студентам права голоса никто не давал.
Перед праздниками в столовой преподавателям давали "заказы". Современное поколение не подозревает, что это такое. Это – нехитрая еда к праздничному столу. Преподавательское счастье – сосиски с горошком, обязательно наглухо завернутых в серую оберточную бумагу, чтобы не вызывать нездоровое слюноотделение у заглядевшихся студентов.
С едой в стране было плохо, но так как сравнивать было не с чем, то воспринималось все это, как должное. С голоду никто не умирал и ожирением не страдал. Все были веселые, спортивные, подтянутые и верили в Коммунизм.
Первый курс на «Мархлевке»
Первая моя «студенческая» ночь в Москве прошла на Курском вокзале. В СССР все нужно было выбивать с боем. Вроде бы тебе все положено, но чтобы получить то, что положено, нужно было проявить активность. Сейчас подобное остается в сфере взаимоотношение "граждан" и Государства. Попробуйте что-то получить, что вам "обязаны" дать. Нужно часами постоять в очереди. Потрепать нервы. Пообщаться с хмурыми чиновниками. Все это отголоски нашего славного прошлого. Мне, как приезжему обязаны должны были выделить койко-место. Но нужно было за него предварительно повоевать. После моего «бунта» в деканате я, как было положено, получил направление в «мужское» общежитие на ул. Мархлевского.
Это общежитие располагалось в уютном особнячке, недалеко от обеих территорий МАТИ. До МАТИ на «Петровке» – 10…15 мин. рысцой по Сретенскому бульвару, «налево». До МАТИ на «Яузе» – 15..20 мин. «зайцем» на трамвае, «направо». Одной из достопримечательностей особняка была ажурная, кованая широкая чугунная, (а может стальная?), с ажурным орнаментом лестница на второй этаж. Лестница, когда по ней поднимались, особенно «гурьбой», издавала приятный, как будто колокольный, гул.
При въезде в один из дворов по Сретенскому переулку, соединявшего Мархлевку с ул. Кирова (Мясницкая), и сегодня стоят изумительные, резные, кованые ворота, похожие на ворота библиотеки им. Ушинского, что напротив Третьяковки. В Большом Толмачевском переулке. Возможно, что эти «изделия» ковали одни мастера. Очень похожи. И очень красивы. Шедевры.
Со второго этажа по скрипучей деревянной лестнице «дорога вела» на чердак в мансардное помещение, выделенное под наше проживание. В этой «фанерной мансарде», состоящей из двух смежных комнат, я и получил койко-место с тумбочкой. Посредине комнаты стоял стол – для занятий и других студенческих дел. У одной из стенок, возле входной двери стоял «платяной» шкаф.
Мое место было в первой, проходной комнате, у окна, выходящего во внутренний дворик. Вместе со мной в комнату поселили еще 4 студентов.
Коля Понурин,