царица Аттана. Этого у нее никто не отнимет. Разве что Ханис хочет отказаться от жены и вернуть ее с позором в отцовский дом, так Атхафанаме и собираться недолго: без приданого пришла, нет ее доли в имении мужа, хоть сейчас накинет покрывало и уйдет, как из отцовского дома ушла, тайком.
И отвернулась, вроде бы скрыть слезы, а на самом деле – показать, что скрывает слезы. Ханис взял ее клубочком на руки, прижал к груди.
– Ты, маленькая, не понимаешь.
– Я не маленькая.
– Я боюсь тебя потерять. Больше всего боюсь. Ты – вся моя жизнь. Как мне сказать, чтобы ты поняла? Не будет тебя, мне ничего не нужно.
– Зачем тебе я? Такая ни на что не годная жена, которая только и может, что согревать твою постель и кормить тебя, и развлекать тебя, но не может и не сможет никогда родить тебе наследника? Я, когда умру, уже не буду тебе мешать, – и Атхафанама заплакала по-настоящему.
– Ты… ты…
Ханис сгреб ее, сжал сильно в руках.
– Ты маленькая и неразумная и ничего не понимаешь, сердечко мое. Ты мне нужна, никакой не наследник. Дети бывают или не бывают, у кого как, а ты у меня есть, и ничего мне не нужно, и никакой такой цены нет, за которую я откажусь от тебя.
– Нет, ты послушай, – всхлипывая и накручивая на палец его золотую прядь, причитала Атхафанама. – Эртхиа уехал к удо, и молодой Элесчи с ним, и Элесчи видели с больным кочевником в хане. Старший Элесчи так и сказал, что не ждет уже сына обратно. А про Эртхиа вестей нет никаких совсем. А он такой, мой брат, он, конечно, поехал прямо к Урмджину, он такой. И значит, мы его уже не дождемся. Не вернется он. И я виновата, приставала к нему с разговорами глупыми… И так ему покоя нет с этой… с сестрой твоей.
– Она мне не сестра, ты знаешь.
– Ну и что? Эртхиа не вернется, я умру, и тогда ты сможешь на ней жениться…
Ханис расхохотался до слез.
– Вон ты что надумала! Хватит. Глупости это. Даже если бы осталась одна на свете женщина и была бы это Ханнар, я бы на ней не женился. Нет.
– Женился бы, – зашипела Атхафанама. – Я знаю, она бы тебя уговорила. Вам детей надо народить, чтобы род продолжить, а иначе вам нельзя.
– Можно.
– Нельзя. Ты ведь бог.
– Я тебе говорил, что нет.
– А для меня – да.
– Ну и что с того? Зачем тебе умирать? Я хочу, чтобы ты жила.
– Мор надолго. Я столько без тебя не проживу. И еще… Ханнар решит, что ей надо, и начнет тебя уговаривать… пока я в подвале отсиживаться буду.
– А если ты умрешь?
– Тогда – делай, что хочешь.
– Так ты ревнуешь, Атхафанама? – через силу улыбнулся Ханис. – Как бы ты жила с мужем из своих, из хайардов? Ты ведь не была бы у него единственной.
– То – другое дело, – насупила брови Атхафанама. – У нас так заведено и в том нет обиды. А у вас заведено по-другому, а когда делают не по заведенному – обидно.
– Разве у вас заведено, чтобы жена мужу перечила?
– А