Иначе не будет жизни ни у меня, ни у Ильды. Везде нас злые люди достанут.
– Ни слова не скажем, – закивала хозяйка, – и Сата не скажет, – сказала она, смотря дочери в глаза, – Спасибо тебе и дочери твоей.
– Пойдемте, домоемся, – предложила Мика, всё успокаивая всхлипывающую Ильду, поглаживая её по спине.
Сата хмуро сидела на лавке, всё с испугом поглядывая на лицо малютки. Ильда просидела долго на коленях матери, и вскоре её глаза стали светлеть, и она радостно закричала:
– Вижу, вижу! – поднесла ладони к глазам, шевеля пальцами, и радостно улыбалась синими губами.
– Ну вот, пошли одеваться, а то весельщики свой очереди ждут, – обрадовалась хозяйка, что все обошлось с малышкой.
Они покинули баню, и опять повеселевшая Сата шла вслед за матерью, и женщины направились в дом, расчесать волосы, да и готовить трапезу. Под навесом, рядом с домом стояли три высоченных лося, и деловито хрумкали веточками и травой. Дочь волховицы дернула маму за рукав, с счастьем на лице показывая пальцем на сохатых.
– На них ездят, красавица моя, – сказала Мика, – приручать их нелегко, надо выкормить новорождённым, но затем он послушен, и посильнее оленя будет. Пойдем, нас ждут уже.
Обед удался на славу, все ели да нахваливали. Ильда тоже ела, и как ни в чём ни бывало, болтала ногами. Рекса и Сата ели, скорее заталкивали в себя пищу с трудом, всё натужно шутили, но обе не могли отвести взгляд от маленькой гостьи. Мика всё оглядывала дом, бывшим её. Но злости на Гауда на сердце не было, а может, это она сама бедную Сату сглазила?
На следующее утро, отоспавшись в тепле, ватага отправилась дальше. Мика с дочерью, сидели на своём месте, Калей стоял рядом с Ундом, внимая рассказам бывалого морехода, и учился различать волны, и как лодьей править и в безветрие, и в сильный ветер.
День шёл за днем, и когда до Оума оставалось половина пути, весельщики, как всегда, к вечеру вытянули лодью на берег, и разбили маленький лагерь. Горел костёр, потрескивая влажными дровами, вокруг жужжали комары, которых отгоняли еловыми ветками. Все доедали пойманную, а затем запечённую рыбу. Накануне наловили много карасей, попались жирные да большие, с ладонь величиной. Весельщики все подначивали друг друга, попивая тёплый травяной настой, а затем попросили:
– Дядечка Унд! Расскажи нам что- ни будь на ночь. Занятное!
– Да что ж вам рассказать? – почесал подбородок кормщик, – Не знаю даже… – и развёл руки.
– А расскажи о Пяти Царевнах, что спят теперь! – попросил Калей.
– Да на ночь может, не стоит? – засомневался мореход.
– Расскажи, – попросил один из весельщиков, поправляя войлочную шапку на своей голове.
– Ладно, сами напросились, – начал Унд.
– Давно это было, когда- никто и не помнит. Первая Царевна была оставлена гуннам в утешение, когда Близнецы удалились в Мир Горний. Просили люди, и дано им было, да так, что многие