вернее, их очень много, но они мелькают и проносятся с огромной скоростью, так что заметить хотя бы одну вразумительную нет никакой возможности. В ощущениях что-то вроде коктейля: страх и волнение, «смешать, но не взбалтывать». Вот бы не пить его, но уже поздно, рассудок уже в его власти. Уверенности агента 007 явно не хватает в эту минуту.
– Тцзынь, – говорят мне двери лифта, открываясь.
– Ну, вперёд, – отвечаю я им и вхожу на этаж.
Просматривается коридор метров пятнадцать длиной. Достаточно тихо. Я прислушиваюсь, пытаясь сориентироваться, куда именно идти. Из-за самой большой двери доносятся чуть слышно голоса. Видимо, это и есть тот самый кабинет. Я осторожно прокрадываюсь ближе и прислоняю ухо в надежде услышать хоть что-то.
– Ищут его, далеко уйти не мог. Машины все на месте. Скорее всего, в отеле где-то, – доносится низкий мужской голос, по манере напоминающий военный выговор.
– Нужно…ой, аккуратно, не разводя панику, шумиха не нужна, тем более такая. Людей в зале полно не последних, да и журналюги, думаю, не дремлют. Им только дай повод, такую херню разведут, что за жизнь не отмоешься, – голос издаёт болезненные звуки, говорит несколько протяжно.
– Работаем, при появлении информации сразу к вам, – низкий голос становится громче.
– Твою мать, он же идёт к двери! – проносится в голове.
Дверь открывается. Я начинаю движение в сторону, но ничего не успеваю сделать. Молниеносным движением в меня впиваются мёртвой хваткой питбуля и бросают внутрь кабинета. Там подбегают ещё двое с габаритами «два на полтора метра», заламывают руки, наносят несколько ударов, от которых у меня начинает всё плыть перед глазами. В течение пары секунд я оказываюсь лежащим лицом в ворсистый ковёр, сквозь который могу с трудом дышать, и ощущаю на себе вес килограмм в сто двадцать.
– ЛЕЖАТЬ! КТО ТАКОЙ?! ЧТО НАДО?! ОТВЕЧАЙ! БЫСТРО! – слышу я тот самый низкий голос, звучащий как гром.
– Гх… Гх… Я, я гость, меня Серж, Дмитриев Сергей пригласил на выходные, – кашляя и запинаясь, пытаюсь отвечать я.
– ГДЕ ОН? ГОВОРИ! – гремит всё тот же голос.
– Я нне могу ддышать… – в глазах всё темнеет, я начинаю отключаться.
– Отпусти, отпусти его, – слышу я уже в полубессознательном состоянии, – Артур Георгиевич, дайте ему нашатыря понюхать.
Меня поднимают, бросают на кресло. Ко мне подходит мужик лет пятидесяти, в очках, со статоскопом на шее и суёт в нос вату, смоченную в нашатырном спирте. Запах резко бьёт мне в голову, сознание возвращается. Я оглядываюсь по сторонам. Просторный кабинет, метров сорок квадратных, большой шкаф с книгами, множество полок с какими-то грамотами, сертификатами, кожаный диван, несколько кресел, стол владельца из какой-то, судя по всему, очень дорогой породы дерева, напротив него ещё один стол и несколько стульев вокруг. На диване сидит человек лет пятидесяти – пятидесяти пяти, с полуседыми волосами. На нём разорванная рубашка с пятнами крови, повязка на плече, возле него тот самый мужик с нашатырём. Слева, в таком же, что и у меня, кресле сидит девушка двадцати лет с заплаканными глазами, размазанным макияжем и абсолютно потерянным взглядом. В комнате также три амбала угрожающего вида