ботинки с прошитой горной подошвой. Его широкая улыбка сузится и станет такой же тихой и светлой, как раннее зимнее утро. Цвет его глаз приобретёт обязательный для этих мест каменно-стальной оттенок. И на вопрос «Вы откуда?» он всегда теперь будет отвечать «Я из Пургопетрика!» И отвечать-то будет на самом деле не он. А это сам Пургопетрик говорит из глубин внутренностей сознания незадачливого туриста. Это промокший замшелый город, который навсегда там, в пещере мозгов поселился, опутал сердце и разум приезжего, словно гигантский спрут. И всё. Ты – часть команды, часть корабля. Ты – фрагмент архитектуры архипелага островов под названием Пургопетрик.
Есть, конечно, и третий вариант развития событий, но он настолько же редкий, как Башкирский Кот в природе Всея Сангхи. Случается он, когда в город приезжает кто-нибудь с сильно развитым чутьём, с всешарящей интуицией, с внимательными глазами, с неторопливыми выводами. Вступив в город, этот гость останавливается, медленно вдыхает наполненный туманами каменный воздух, а затем внезапно и резко оборачивается к своим возможным попутчикам со словами: «Ребята, вы как хотите, а я валю отсюда и как можно быстрее!» И на вопрос «а чё…» они уже наблюдают удаляющиеся подошвы его всё ещё белых кроссовок. И в этом случае обладатель этих белых, исчезающих вдали кроссовок, если напряжёт слух, может услышать, как Пургопетрик сзади досадно клацнет по его душу своим асфальтом, словно аллигатор, который не успел схватить зазевавшуюся антилопу.
Я вижу, вы уже более-менее представили место жительства Масявки и Масюськи. А жили они именно здесь. Но поначалу порознь. А чем занимались Масявка и Масюська? Да как и все коренные жители, бродили по асфальту и по камням вдоль воды, разговаривали сами с собой, или вообще с Пургопетриком. Ходили и бурчали себе что-то под нос. О чём? Да обо всём на свете. О своей жизни. О смысле. О цели. О прошлом, которое хочется стереть. О будущем, которого хочется достичь, чтобы потом так же хотеть его стереть, ибо оно так же превратится в прошлое. Об островном принципе дробления реальности. О далёких островах, где хорошо и тихо. О принципах. И о самой реальности. И очень редко о дробях, да и то разве что в школьные годы. А зря…
И ходила Масявка. И ходила Масюська. Ходили вдоль тёмной свинцовой воды астрального омута. А потом они неожиданно встретились на камнях, стоя ногами в ледяной воде. И у них обеих были холодные руки. И на двоих был один вопрос. Простой вопрос: «Какого чёрта лысого мы тут делаем, и каким лешим нас сюда занесло, и как отсюда нафиг срумбабумбировать?!»
Поглядели Масявка и Масюська друг на дружку, да и стали жить вместе. И хоть они всё так же бормотали себе под нос бормотания разные о смыслах и прочих чудесатостях, но и друг с дружкой начали шептаться о том же на кухне. Стали пить вкусный чай с морошкой и вместе смотреть на листья и мокрый снег, которые падали за окном в Гноябре. И стало им сразу легко и тепло. И тут же как-то сам собой смысл нашёлся. И жизнь сама объявилась