матери.
В тот раз я поступила так же, как всегда: разложив на нартах разноцветные камешки, поочередно брала их в руки, прижимала к груди. Камни в ответ показывали мне разные картинки из своей жизни. Это занятие никогда не надоедало мне, потому что картинки никогда не повторялись.
Увлекшись, я не сразу заметила старуху, которая остановилась неподалеку и уставилась на меня. Не знаю, долго ли так продолжалось, но, наконец, я почувствовала на себе чужой взгляд. Я подняла глаза и увидела незнакомую пожилую женщину. Она была самая обычная, морщинистая. Рядом с ней стояла мохнатая белая собака. Собака показалась мне странной: она улыбалась мне! Ещё странным было то, что другие собаки на неё не лаяли, словно не замечали.
Старуха подошла ближе.
– Вижу, тебе нравятся камни, – прокаркала она.
– Да, госпожа, – оробела я, зная, что нельзя уносить камни с места, где они лежали. – Но я всегда спрашивала у Хозяина, можно ли их взять с собой…
– Ну-ка, покажи. – Она придирчиво рассмотрела мои сокровища, особенно подвеску с черным камнем. – Ишь ты… А вот эти, обработанные, откуда? Нездешние ведь, верно? – она ткнула пальцами в камни, подаренные мне Болдром.
Я насупилась и молчала. Болдр не хотел, чтобы о нем знали. Старуха довольно ухмыльнулась.
– Молодец девчонка, не из болтливых… А для своих игр выбирала бы лучше обкатанные камни. Таких много на берегах.
– Нет, госпожа, – робко возразила я. – Мне нравятся вот такие, дикие. Они всегда показывают разные интересные картинки, а не только воду, как обкатанные.
– Показывают картинки?.. – старуха удивленно подняла брови, из-за чего на её лбу собралось множество морщин.
– Да, госпожа.
Старуха хмыкнула. Подумала немного, не сводя с меня глаз. Затем вытащила из мешочка, привязанного к своему поясу, небольшой светлый голыш, с древними письменами на нём. У меня такой уже был, похожий.
– Вот, возьми себе.
Я робко взяла камень. Привычно прижала его к груди, закрыла глаза… И тут же почувствовала сильный толчок в грудь. Я протянула подарок обратно старухе.
– Нет, госпожа. Это Священный тамга-камень. Он сердится.
Старуха довольно заулыбалась.
– Все правильно, дитя. Это сердится дух моего отца, колдуна Илмари, нойда. Он сам ушел в этот камень. Знаешь, кто такие нойды?
– Да госпожа, – кивнула я. – Говорят, что они могут завязывать в узелки ветры и бури. И что могут насылать и убирать болезни.
Старуха одобрительно покивала.
– Как тебя зовут, дитя? – ласково спросила она.
– Мое имя Регинлейв, госпожа.
– А я – Эрна. Из какого ты рода, Регинлейв? Кто твои родители? – Старуха спрашивала почему-то довольно настойчиво.
– А вон моя мама. – Я указала на нее. – Мы привезли на продажу много теплых вещей.
Старуха отошла к маме и о чем-то стала с ней разговаривать. Пока я отвлеклась, возле меня остановился мальчишка. Он был выше меня на целую голову, неопрятен