воины принялись сноровисто сооружать гуляй-город. Ловко выпрягли туров, поставили повозки в круг. Оставалось немного – воткнуть в пазы телег большие щиты, разобраться с огнестрелом и открыть огонь по Новым из довольно надежного укрепления, которое даже эдакой толпе мутантов взять с наскока не получится – разве что прекратить штурм, развернуть свою армию и атаковать разом, захлестнув лохматой массой немногочисленную охрану каравана. Дружинникам нужно было еще от силы минут пять – семь… которых у них не оказалось.
Какой-то лохматый нео, относительно щуплый по сравнению с сородичами, ждал своей очереди на лестницу, стоя в числе последних. Таким обычно достается то, чем побрезговали большие и сильные. Правда, и выживают они чаще… Короче, стоял он, стоял – и обернулся. То ли вша за задницу куснула, то ли прикидывал, как будет сваливать в случае, если злодейка-судьба преподнесет ему очередной неприятный сюрприз. В общем, повернул башку обезьян и через головы соплеменников разглядел тот самый нежданный подарочек, который готовили позади толпы Новых людей зловредные хомо.
Ну и заверещал соответственно, словно ему в детородный орган стальная сколопендра впилась.
Конечно, на его вопли обратили внимание не все, уж больно цель была близка. Вот они, красные стены, за которыми в изобилии вкусные бабы и их детишки – нежные, тающие в пасти… А тут какой-то вахлак орет как потерпевший, перекрывая омерзительным визгом боевые кличи настоящих воинов. Чудом не дали дубиной по лысеющей макушке. Но не дали почему-то. И даже некоторые тоже обернулись…
Сотник Еремей закусил губу. От колышущегося, косматого моря отделилась волна. Пока небольшая, голов в тридцать. Но вполне достаточная, чтобы связать битвой дружинников и не дать им достроить гуляй-город. А за первой волной обязательно пойдет вторая. И третья. И тогда – всё. И своим не помогли, и груз не довезли, который ой бы как сейчас пригодился там, на стенах…
Еремей раздосадованно сплюнул под ноги и слаженным движением обеих рук вытащил из ножен два меча одинаковой длины. Это пусть молодежь с новыми скорострельными фузеями разбирается. Старым воякам, отмеривающим четвертый десяток весен, с привычным оружием в руках помирать интереснее.
Сотник спрыгнул с повозки, рявкнул:
– Всем работать, вражьи дети! Я их задержу!
И удивился.
Откуда-то слева из-за развалин ГУМа возникла высокая фигура в иноплеменном латном доспехе. На бедре неместного дылды висел длинный меч-бастард, едва не чиркая наконечником ножен по брусчатке Красной площади. Еремей видел этого типа пару раз мельком, говорили, вроде он то ли князь, то ли король у пришлых вестов, что посад у стен Кремля отстроили и теперь Форт восстанавливают. Но вот какого хрена этот король тут делает, вместо того чтоб со своими людишками за красными стенами отсиживаться, неясно.
Между тем князь-король спокойно подошел, встал рядом с Еремеем и легко, словно пушинку, выдернул из ножен нелегкий бастард.
– Не помешаю? –