край содрогнулся от разрывов мин, снарядов, от града свинца. Без потерь не обошлось – двоих бойцов ранило осколками снаряда, бухнувшегося в их траншею. Четверо потащили раненых в тыл. Двум отделениям Коренич дал приказ отходить – в их присутствии он больше не нуждался. Он все уже понял, запомнил, закрепил каракулями в блокноте при свете карманного фонаря. Оборонительные сооружения этого участка были устроены вполне привычно. Максим отметил пулеметные гнезда, батарею шестиствольных минометов, скорострельных полевых пушек, которые нужно было взрывать с воздуха.
Вскоре бестолковая стрельба начала затихать; и Коренича понемногу отпускало напряжение, сдавившее грудь. Раздражала лишь бестолковая трескотня пулемета MG-42: шальные пули летели вразнос и часто вспахивали землю на бруствере.
– Уважаю, едрить их! – скрипел зубами сержант Антохин. – У фрица патроны в пулемете не кончаются, все шпарит да шпарит. А у нашего Алексеева, чуть что – «патроны кончились, я не виноват»… Так и хочется по башке дать… Товарищ лейтенант, нам долго еще тут куковать? Встретим дивный рассвет? А то у меня от этого тарарама скоро нервный тик по всей роже будет…
Взвод Коренича вернулся в полк за час до рассвета – с минимальными потерями и в неплохом настроении. Капитан Гордеев выслушал отчет, сделал пометки на карте, поблагодарил за службу и умчался докладывать начальнику оперативного отдела штаба дивизии. По информации, собранной разведчиками, на участке фронта перед 27-й дивизией не было ничего устрашающего.
О наличии глубоко эшелонированной обороны знали все. Немцам не хватало солдат. В пятый армейский корпус генерала артиллерии Вегера прибыло несколько батальонов 11-го корпуса СС и 56-й танковой армии генерала Вейдлинга, но это не сделало немцев неуязвимыми. Там сражался батальон фольксштурма – народное ополчение Третьего рейха, несколько подразделений мальчишек из гитлерюгенда, едва умеющих стрелять из фаустпатронов. Четвертый и шестой воздушные флоты рейха были фактически уничтожены – и уж точно не могли сопротивляться армадам советских бомбардировщиков и штурмовиков.
Немцы застыли в тревожном ожидании. Полуторамиллионная громада двух фронтов зависла над стасорокатысячной немецкой группировкой. К утру 15 апреля можно было сбросить маскировку. Гитлеровское командование физически не смогло бы за сутки подтянуть к Зееловским высотам достойное подкрепление. На рубежи выходили ударные соединения: 47-я армия генерал-лейтенанта Перхоровича, 3-я ударная – Кузнецова, 5-я ударная – генерал-полковника Берзарина, 8-я гвардейская – генерал-полковника Чуйкова. Изготовились к бою танковые армии Катукова и Богданова – их предполагалось пустить в сражение после того, как пехота прорвет высоту. Маршал Жуков, вознамерившийся взять Берлин в сжатые сроки без каких-либо «нахлебников» вроде маршала Конева, бодро рапортовал в Ставку о том, что армии готовы захватить столицу рейха за шесть-семь дней.
Максим Коренич волновался, как любой боец перед наступлением. Приказа еще не было, но он явственно витал в воздухе.