название: «ЕЖЕНЕДЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ». Это был номер за сегодняшнее число. Выходила газета, если верить датам, аж с 1892 года.
– Бэ! – рявкнула Василиса. – За тобой следили? Ты как – самолетом?
– Поездом… в Орле была засада, но я ушел… – Развернув газету, я уставился на свою фотографию.
– Ушел он! – Василиса развела руками. – Нет, вы посмотрите на него… ушелец!
Почему-то мне и в голову не приходило, что у функционалов может быть своя газета. Функционалы-врачи, парикмахеры, официанты – пожалуйста. А вот тружеников пера я почему-то среди своих коллег не представлял. Хотя самый первый мой визитер, функционал-почтальон, мог бы навести на эту мысль…
С содроганием глядя на свою фотографию на первой полосе (недавнюю, но понять не могу, когда и кем сделанную), я принялся читать статью, озаглавленную «Последняя радуга».
Самое ужасное, что в целом статья не врала.
Она лишь не договаривала кое-что. И понятно было, что это «кое-что» журналист просто не знает – ни про роль Кости в происходящем, ни про Аркан… А так – даже с сочувствием было написано. Про молодого человека, психика которого не перенесла разлуку с родными и превращение в функционала. Про то, что я «подавал большие надежды», что открыл очень хорошие порталы из неохваченной ранее точки Москвы, но тлетворное влияние отдельных диссидентов (Не вру! Так и было написано – диссидентов!) меня погубило.
В общем – я увел от жениха (ничего прямо сказано не было, но почему-то возникало ощущение, что увел силой) понравившуюся мне девушку. Избил функционала-полицейского, который прибыл на место происшествия (опять же – получалось так, что он прибыл спасать Настю). На следующее утро (как-то само собой возникало четкое ощущение, что всю ночь я измывался над беззащитной девушкой) ко мне прибыла функционал-акушер Наталья Иванова, «которая помогла многим из нас стать теми, кто мы есть». Но я убил свою подругу, а потом и Наталью задушил электропроводом. Покинул башню, и та развалилась: опять же, ни слова лжи, но любой функционал должен был остаться в твердой уверенности, что я просто порвал «поводок», слишком удалился от своей функции. После этого я напал на своего приятеля Константина Чагина, которого «с тех пор никто не видел».
На этом журналист кончил живописать мои приключения, заявив, что «остается лишь ждать печальной развязки этой истории…».
При чем тут радуга – я так и не понял.
– В чем вранье? – спросила Василиса, когда поняла, что я дочитал.
– Так, по мелочам. – Я перевернул газету. Обнаружил кроссворд и колонку юмора.
Разворот занимали полосный некролог Натальи Ивановой, о которой вспоминали бывшие подопечные, и что-то вроде раздела объявлений, где перечислялись и рекламировались новые функционалы.
– Ты не убивал Иванову? – спросила Василиса.
Я помолчал. Потом посмотрел ей в глаза:
– Убивал. Даже два раза. На второй раз – получилось.
– Молодец, – сказала Василиса и дружески хлопнула меня по плечу. Я пошатнулся. – Ох и стерва же была… ты бы знал… нет, мужику не понять,