сказал, у тебя что-то очень важное для Валенграда, – напомнил я.
– Вина? – предложил Ост.
Чашки на столе были в отпечатках грязных пальцев, но я все равно взял одну. Я не из тех, кто брезгует грязной чашкой, пусть и с самым дешевым вином, в любое время и в любом месте.
Ост окинул долгим взглядом мой длинный черный кафтан с двойным рядом серебряных пуговиц, заметил серебряные крылья, пришитые к каждому плечу. Когда-то я поклялся никогда больше не носить униформы, но время, деньги и престиж всех нас превращают в лжецов. Да и задумка для кафтана моя собственная.
Я позволил Осту как следует меня рассмотреть, не торопясь допил вино.
– …Похоже, с тобой жизнь обошлась лучше, чем с остальными, – наконец, выговорил он.
– Это как посмотреть.
– У тебя так все гладко пошло с твоими «Черными крыльями». Разве ты не доволен?
А-а, у нас в голосе сквозит раздражение. Слова «гладко пошло» вряд ли можно применить к тем, кто ловит предателей, шпионов, дезертиров и жалких ублюдков, поддавшихся культу Глубин. Мои занятия не добавили мне популярности, а плясать на поводке у Вороньей лапы – то еще удовольствие.
– После Осады ты пошел вверх и снова в фаворе. Князья швыряют тебе золото мешками, чтобы ты поддерживал порядок, полмира боится тебя.
– Страх – он от нечистой совести, – заметил я. – Кое-кому и вправду стоит бояться.
Ост кивнул, запустил ладонь в редеющую шевелюру. Наверное, ему уже седьмой десяток. Гордец. Непривычно ему просить. Трудно.
– …Я не хотел к тебе идти, но доверить такое могу только тебе, – наконец признался он.
Ну да, мужчина мужчину зовет прийти одного ночью или затем, чтобы его прикончить, или из-за того, что при свете дня ему встречаться стыдно. А убить меня Ост не пытался. Во всяком случае, пока.
– Ну, говори, – подбодрил я.
Ост залпом допил вино, оскалился, скривился.
– Эх, с чего тут начать? В общем, залез я по уши в дерьмо. Такое, за какое ты вешаешь. Я все расскажу. Но давай договоримся?
– Думаешь, я о таком договариваюсь?
Ост прямо встрепенулся, подбородок выставил. Ну да, нам не страшно, нам море по колено. С другой стороны, он сорок лет водил людей по Мороку. Намного дольше меня. Если присмотреться, под его кожей заметна сеточка черно-зеленых прожилок. Это яд Морока, крошечные сгустки отравы, прижившейся в теле. Он видел дульчеров и сквемов, сражался с драджами и смотрел на то, как людей превращают в пыль. А я – просто урод с сединой в бороде. И никакой черноты под кожей.
– Разговор не обо мне, а о моей дочке и ее сыне. Если я раскрою рот, мне точно крышка, но они-то здесь не при чем. Сделай так, чтобы они исчезли – где-нибудь за Пограничьем, в Испии или Искалии. Чтобы их отсюда не достали.
Я внимательно рассматривал его. Похоже, не врет. Да и дети – одна из тех немногих тем, которая еще способна меня тронуть.
– И от чего их нужно защищать? – спросил я.
Баржа закачалась – сперва легонько, потом сильней и резче, так что задребезжали шторки на иллюминаторах.