фиаско с голывудскими движущимися картинками. А это дело с Музыкой, В Которой Слышен Глас Рока? С ним мы так и не смогли до конца разобраться. Да и волшебники проникают в Подземельные Измерения настолько часто, что впору устанавливать вращающуюся дверь. Также, наверное, не стоит напоминать о том, что случилось, когда покойный господин Хонг решил открыть свои «Три Веселых Сколько-Съешь Рыбы» на Дагонской улице во время лунного затмения. А? Поэтому, господа, было бы очень приятно узнать, что в этом городе нашелся некто, занявшийся простым делом, которое не вызовет появления на улицах человекоядных монстров со щупальцами и всяких ужасных привидений.
– Что? – переспросил Хорошагора.
– Мы не заметили тут никаких трещин, – сказал Вильям.
– Но, может, именно на этом месте некогда проводились ужасные, связанные с таинственным культом обряды, суть которых пропитала все вокруг? А теперь эта суть только и ждет удобного момента, чтобы восстать, и все снова закончится пожиранием людей?
– Что? – в который раз повторил Гунилла и беспомощно посмотрел на Вильяма.
– Здесь раньше делали коней-качалок, – выдавил тот.
– Правда? Всегда считал, что в конях-качалках есть нечто зловещее, – сказал лорд Витинари.
Он выглядел немного разочарованным, но потом быстро повеселел и указал на огромный камень, на котором собирали шрифт.
– Ага! – воскликнул он. – Этот камень, ненарочно выкопанный в поросших кустарником руинах древнего мегалитического круга, окроплен кровью тысяч невинных душ, которые наверняка ждут своего часа, дабы восстать из мертвых и отомстить! Уж можете мне поверить.
– Он был специально вытесан для меня моим братом, – сообщил Гунилла. – И я не потерплю подобных разговоров, господин. Кто ты такой, чтобы являться сюда и обвинять нас в подобном непотребстве?
Вильям выскочил вперед со скоростью, равной безопасной для здоровья скорости ужаса.
– Может, ваше сиятельство, я отведу господина Хорошагору в сторонку и объясню ему кое-что? – быстро предложил он.
Губы патриция, растянутые в широкой и немного недоуменной улыбке, даже не дрогнули.
– Какая хорошая мысль, – кивнул он, и Вильям мгновенно потащил упирающегося гнома в угол. – Уверен, потом он будет тебе весьма благодарен.
Опершись на трость, лорд Витинари с благожелательным интересом принялся рассматривать отпечатный станок, а тем временем за его спиной Вильям де Словв объяснял гному некоторые реалии политической жизни Анк-Морпорка, а именно те из них, что помогали очень быстро распрощаться с собственной жизнью. Руки Вильяма многозначительно жестикулировали.
Буквально через полминуты Хорошагора вернулся и встал перед патрицием, заткнув большие пальцы рук за ремень.
– Я говорю так, как считаю нужным. Да, – заявил он. – Всегда говорил, всегда буду…
– Кстати, давно терзался загадкой: что именно вы называете лопатой? – вдруг спросил лорд Витинари.
– Что?! Никогда не пользовался лопатой! – рявкнул рассерженный гном. – Крестьяне