голову и прикрыл ладонью глаза – обжигающе яркое солнце уже висело в зените.
«Сегодня будет жарко. Очень жарко, – отрешенно подумал он, пытаясь разглядеть сквозь пальцы, как высоко-высоко в небе парит одинокий коршун. – Это хороший знак перед боем. Птица приносит удачу… или уносит душу туда, наверх. Что ждет меня там, за сияющей неведомой гранью?»
Он не знал этого. Этого никто не знает – на все воля всемогущих богов. Только им дано судить – кто и какой участи достоин. И ничего не зависит от того, кто ты, и как часто ты воздавал молитвы. Это не зависит от слов. Всё зависит от чистоты помыслов и деяний в этой жизни, от той меры добра и зла, которую ты смог сотворить на земле – это он знал наверняка. Знал, что поступает правильно. Поэтому страха не было.
Тяжелое знойное марево заполнило всю долину, на которой расположился лагерь. Несмотря на нестерпимую жару, вокруг тренировочной площадки собрались почти все: только дозорные продолжали нести свою службу, но даже у них все разговоры были только о предстоящей дуэли. Бывалые опытные воины, еще помнившие старую боевую школу жрецов, говорили, что соперников рассудят боги. Молодые же, и потому горячие, однозначно пророчили быстрое поражение постаревшего, по их мнению, жреца. Приглушенный гомон этих извечных споров, между молодостью и опытом, густо висел над толпой и стих только когда отряд степняков с вождем во главе прошел к месту поединка.
С другой стороны лагеря шел Локка-тал в окружении жрецов Совета. Во взглядах своих солдат он читал сожаление, участие и даже сочувствие, но по-прежнему старался выглядеть спокойным и невозмутимым.
Терк-кхан остановился посередине тренировочной площадки, небрежно оперевшись на свой парадный меч. Без ножен его оружие выглядело не менее театрально, напоминая скорее богато украшенный реквизит, чем серьезное оружие. Широкий обоюдоострый клинок, начищенный до зеркального блеска, похоже, никогда не видел настоящего боя – ровная гладкая заточка с обеих сторон была без единой зазубрины. Изящная гарда с острыми загнутыми вперед концами, густо украшенная резьбой, служила больше для устрашения, чем защищала руку.
– Ты не передумал? Если ты признаешь, что я был прав, то еще сможешь сохранить свою жизнь, – услышал в наступившей тишине жрец.
«А мальчик очень уверен в себе, раз выбрал именно это оружие. Играет на публику, – подумал Локка-тал, молча распуская завязки серого походного плаща. – Ну что ж, это немного упрощает задачу, хотя и не решает всего».
Прекрасно понимая силу и боевое превосходство молодого противника, жрец не строил никаких иллюзий по поводу предстоящего боя. Когда-то, в юности, у него был хороший учитель фехтования, который дал ему базовые навыки боя и пару хитрых приемов. Но после был большой перерыв, а отсутствие практики, несомненно, повлияет на ход боя. Да и реакция уже не та, что поделаешь – возраст. Оставалось рассчитывать, что самонадеянность, которую прямо-таки излучал Терк-кхан, сыграет не в его пользу.
Дуэльные правила не позволяли использовать металлические доспехи, разрешая только кожаные, но молодой вождь степняков пренебрег даже ими. Легкий жилет из белого войлока с вышитым золотыми нитками родовым гербом на груди, белая атласная