банк выпала проигравшему. Видя его решительность, полковник предупредил – нет, попросил по-дружески, по-боевому:
– И все-таки, господа, не идти же нам на пруссаков без рубах?..
– Так сейчас нет войны, – с иной стороны подначил проигравшийся ротный капитан.
Его поддержали:
– Что за причина?! Мы на границах любимой империи. Чихни только пруссак, войну сами придумаем. Снаряд шальной туда – снаряд сюда, вот тебе и война. За государя, господа!
– За государя!..
– За ГОСУДАРЯ!..
Под эти воинственные клики и последняя рубашка вместе с родительским портсигаром прахом пошла на кон…
Опять прахом?..
Что еще можно поставить?!
Не мог майор Столыпин, выигравший в битве за Натали, уступить майору Гутковскому, оставшемуся с носом, то есть в проигрыше.
– Ставлю свое Середниково! Против Колноберже, пан Гутковский.
Не так уж много в полку офицеров, все обо всем знали. А майор Гутковский, еще в чине капитана, был к тому же и на свадьбе, которая игралась в лермонтовском Середникове; полк тогда как раз в Подмосковье формировался, да и по благородству своему не мог Столыпин не пригласить соперника.
Середниково, надо же! С ума сошел орловец?!
Трудно сказать, чье имение ценнее – в картежной игре ценности другие… Совсем другие.
И если мелькнуло какое сожаление в голове у майора Столыпина, так только одно: Натали была сейчас как раз в Середникове, на сносях… значит, ставил на кон и ее… да и сына, возможно…
Полковник уже исходил бледностью, трезвел. Еще минута, и он, не имея здесь права командовать, может, выхватил бы все-таки саблю, чтобы собственным поединком остановить игру. Но майор Столыпин резко вскочил, широким крестом крестя голую грудь:
– Середниково! Против Колноберже! Все видели? Все, господа офицеры. Игра!
– Них же Польска не згинела!.. Колноберже! Против Середникова… со всеми его маёнтками!..
Это выходило уже оскорбление. Под маёнтками, под столыпинской то есть маёнтностью, можно ведь было понимать и Натали – как часть самого Середникова.
Но – все замерло…
– Карту, господа!
– Карту, шановные панове!
Это было уже не остановить…
И после долгого замешательства:
– Новый хозяин Колноберже?!
Проигранной именной саблей – отрублено горлышко бутылки… Бокалы! Бокалы!
– За нового пана Колноберже! Да, шановные панове! Не поминайте лихом, как говорят у русских…
Пан Гутковский первым выпил свой бокал, хлопнул его о старый буковый паркет и ушел к себе в кабинет.
Кто-то зачем-то хотел его остановить…
Но к чему? Дело-то известное…
Спустя несколько минут в соседнем с гостиной кабинете грохнул выстрел…
VII
Так или не так все было – отец никогда не рассказывал. Младший сын не расспрашивал. О том знал лишь старший – законный наследник Колноберже. Но он тайну этого литовского поместья с собой унес, а младшенький – разве осмелится спрашивать старого отца о давно