не испугал хищников. Он лишь привлек внимание новых единорогов, которые присоединились к пиру. Боль стала настолько невыносимой, что Лепешев перестал ее чувствовать. Последним, что он увидел, был зеленый зверек с шестью лапами и печальными глазами. Заманивший человека в ловушку, котенок-инопланетянин теперь наблюдал за тем, как Анатолия поедали. Его взгляд был заинтересованным. Если бы зверек мог говорить, то наверняка спросил бы:
– Ну и зачем тебе было сюда соваться?
Эффект Святогора
– Открывай, бабуля! – Сергей Тимохин тряхнул металлическим ящиком с инструментами. – Сантехник, я. Еще двадцать квартир обойти надо, а я здесь топчусь!
На сухоньком личике, высунувшемся из приоткрытой двери, явственно читалось недоверие.
– У меня с водопроводом все в порядке…
– А с канализацией? – Серега бесцеремонно отодвинул бабку плечом. – Профилактика, старая ты моя вешалка, это…
Он, вошел квартиру, небрежно поставил свой ящик на полированную полку трюмо, достал молоток и принялся постукивать по трубам. Старушка семенила из комнаты в комнату вслед за бойким сантехником. Профилактический осмотр закончился кухней. Тимохин вынул из нагрудного кармана и положил на стол ученическую тетрадь.
– Баста, бабуля! Оставляй автограф и я испаряюсь.
Старушка наклонилась над тетрадью и в замешательстве посмотрела на сантехника.
– Где ж расписываться, милок? Тут у тебя только чистые листы…
– А там, где душенька пожелает! – Серега ударил с такой силой, что металлический наконечник молотка до упора погрузился в череп старушки. – Мне, собственно, без разницы!
Бабка уронила голову на тетрадь, измазав ее зловещим месивом мозга и осколков кости. Тимохин положил орудие убийства в раковину и, насвистывая веселый мотивчик, принялся методично обыскивать навесные шкафчики. Если у старушки и имелись сбережения, то храниться они могли только здесь. Деньги никогда не были главной целью Сергея. Он прилично зарабатывал, а то, что попадалось под руку в квартирах жертв, принимал, как своеобразное пособие.
Аккуратно сложенные купюры были спрятаны в банке из-под кофе. Убийца небрежно сунул их в карман джинсов, вытер мокрый молоток о скатерть. Перед тем, как выйти на лестничную площадку, остановился перед зеркалом и остался вполне доволен собственным отражением. Сергею улыбался молодой человек в голубом комбинезоне, с открытым лицом и задорным взглядом. Весь его облик свидетельствовал, о том, что вполне доволен жизнью и своим местом в ней. С убийцей, которого журналистская братия окрестила Молотобойцем, у Сереги было столько общего, сколько может быть у космонавта и балерины.
Борзописцы стремились перещеголять друг друга в живописании кровавых деталей похождений убийцы и создали в воображении обывателей образ классического маньяка, с мордой, годной для иллюстрации теории Ламброзо.
Из многочисленных статеек Тимохин