забывают нас братья из возрожденной республики, – сказал я.
Сергей принес рюмки и разлил коньяк, потом опять ушел и вернулся с тремя бутылками нарзана. Скромно поставил их на стол.
– Господи, нарзан! – воскликнула Катя. – Где ты только это все достаешь?
– Не забывают добрые люди, – усмехнулся Сергей.
– Да у него и сигареты московские и самые дефицитные книжки. Устроил же себе человек уголок цивилизации! – Стаська выпил рюмку и сосредоточенно углубился в себя. – Идет, – сказал он, – пошел по пищеводу.
Это он о коньяке.
– Ты смотрела «Мать Иоанну»? – спросил Катю Сергей.
– Два раза, – сказала Катя, – вчера и позавчера.
– А ты? – повернулся ко мне Сергей.
– Мы вместе с Катей смотрели, – сказал я.
– Вот как? – Он опять внимательно посмотрел на меня. – Ну и что? Как Люцина Виницка?
– Потрясающе, – сказала Катя.
– Прошел в желудок, – меланхолически заметил Стасик.
– Вообще поляки работают без дураков…
– Да, кино у них сейчас…
– Я смотрел один фильм…
– Там есть такой момент…
– Всасывается, – сказал Стасик, – всасывается в стенки желудка.
– Помнишь колокола? Беззвучно…
– И женский плач…
– Масса находок…
– Неореализм трещит по швам…
– Но итальянцы…
– Если вспомнить «Сладкую жизнь»…
– А в крови-то, в крови, – ахнул Стаська, – Господи, в крови-то у меня что творится!
Так мы сидели и занимались своими обычными разговорчиками. Мы всегда собирались у Сергея. Здесь как-то все располагало к таким разговорам, но в последнее время эти сборища стали напоминать какую-то обязательную гимнастику для языка, и в этой болтовне появилась какая-то фальшь, так же как во всей обстановке, в модернистских гравюрах на стене. Все это, по-моему, уже чувствовали.
Я смотрел на Катю. Она печально смеялась и курила. Мне бы с ней быть не здесь, а где-нибудь на метеостанции. Топить печь.
– Может, тебе не стоит столько курить? – сказал ей Сергей.
И только в музыке не было фальши, в металлических звуках, в резком полубабьем голосе Пола Анка. Я вскочил:
– Катюша! Катька! Пойдем танцевать?
Катя побежала ко мне, грохоча ботинками.
– «Они ушли чуть свет, сегодня с ними Кэт»! – закричал я, подлаживаясь под Анка.
– Ну как же я буду танцевать в этих чеботах? – растерянно улыбнулась Катя.
– Одну минуточку, – сказал Сергей и полез под тахту.
Я выкаблучивал, как безумный, и вдруг увидел, что он вытаскивает из-под тахты лучшие Катины туфельки. Он встал с туфельками в руках и посмотрел на Катю. Он держал туфельки как-то по-особенному и смотрел на Катю с каким-то новым, удивившим меня, дурацки-печальным выражением.
Катя насмешливо улыбнулась ему и выхватила туфельки.
Да, мы танцевали. Я показал, на что я способен.
– Ну, даешь, бородатая бестия! – кричал Стасик