в казармах за дальними воротами. Судя по расположению казарм, да и тем взглядам, которыми провожали проходивших бойцов редкие местные жители, они не хотели иметь с проходившими через их территорию воинскими подразделениями ничего общего. Катон относился к этому с пониманием. Воины императора привыкли считать себя в некоторых отношениях выше закона, к чему во многом поощрялись и самими императорами, которым хватало мудрости понять, что окончательным гарантом их авторитета и власти является именно армия. На такие проделки, как мелкие кражи, пьяные драки, неуплата за выпивку или обобранные товары, как правило, закрывали глаза, зачастую потому, что пострадавшие и не пытались искать защиты у закона, полагая, что сделают себе только хуже. Жители поселений, расположенных вдоль военных трактов, при прохождении очередной колонны предпочитали затаиться по домам и переждать это бедствие, как грозу, молясь о том, чтобы на сей раз все обошлось малыми потерями.
Казармы за стенами Гиспеллума содержались городским советом в отменном состоянии, так что бойцы и командиры, которым пришлось две ночи подряд провести в походных палатках из козлиной кожи, радовались возможности отдохнуть наконец там, где сухо и тепло.
Когда стемнело, командиры собрались в маленькой столовой, где раб разжег очаг и куда для новоприбывших, по распоряжению городского совета, доставили несколько объемистых кувшинов вина и приготовленных оленьих боков. Вне всякого сомнения, местные власти полагали, что лучше напоить вояк в казармах, чем дожидаться, пока те от нечего делать отправятся на поиски приключений в городских стенах. Здесь же оказался и торговец, не сумевший устроиться на ночлег в городе, но он сидел в сторонке от командиров, молчал и в их разговоры не встревал.
– Кто-нибудь сегодня отстал? – с надеждой спросил Макрон.
Миниций кивнул.
– Есть один. Старина Клавдий Афер. Отстал по дороге сегодня утром. Я ему сказал, что если он не догонит колонну до прибытия на место, с последствиями пусть разбирается сам. Но сдается мне, его можно вычеркивать из списков стоящих на довольствии.
– А много таких? – осведомился Макрон.
– Не считая Афера – дай-ка подумать… Восемь. Но их будет больше, когда мы двинем через горы. Так всегда бывает. От Гиспеллума до следующих казарм три дневных перехода, и две ночи нам придется провести в палатках – и не где-нибудь, а в горах. В это время года там стоит стужа, лежит снег, все заледенело, и новобранцы, ясное дело, от всего этого не в восторге. К тому времени, когда мы доберемся до Равенны, самые слабые отсеются, но зато из тех, кто останется, смогут получиться приличные бойцы. Ну, ваше здоровье!
В то время как Миниций припал к чаше, Макрон озабоченно производил в уме арифметические подсчеты. Потери в восемь человек от общего числа в сто пятьдесят, мягко говоря, разочаровывали: чтобы вчистую выиграть пари, ему требовалось, чтобы от колонны отбилось еще тридцать с хвостиком человек.
Миниций между тем осушил свою чашу и снова наполнил ее из кувшина.
– И сколько, по твоим