Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
улице, задрал голову, стараясь увидеть три звезды. В половине восьмого они услышали шум первого автобуса, быстро собрались, и чуть ли не дрожа от нетерпения, поехали за продуктами. Сначала автобус шел по обычным улицам, потом дома исчезли и мимо окон стали проплывать только какие-то мастерские, производственные здания, склады, заправки. Они поняли, что это начался промышленный район, о котором им говорила Марианна. В Израиле предприятия не строятся в черте города, они все собраны в одном месте обычно на выезде и это место называется промышленным районом. Вскоре автобус остановился на углу, где дорогу пересекало шоссе, и перед ними засияла укрепленная на большом здании реклама «Гиперколь».
Приехали, обрадовались они, кинулись к выходу и, с трудом дождавшись зеленого света, перебежали дорогу и подошли к магазину.
Увы, он был закрыт, и внутри не наблюдалось никаких признаков жизни. Они заметались вокруг входа в магазин, пытаясь определить, откроется он или нет. Какой-то прохожий правильно угадав, что им надо, остановился возле них и закивав головой сказал им, показав на часы.
– Он откроется, откроется, еще пятнадцать минут.
Они немного успокоились, все, кроме Пашки. Тот уцепился за ручку двери и нетерпеливо спросил:
– Как будет на иврите «Я хочу кушать»?
– Ани роце леехоль, – недоуменно ответила ему Белла.
И тут Пашка, набрав полные легкие воздуха, вдруг завопил на всю улицу, колотя руками и ногами в стеклянную дверь супермаркета.
– Ани роце леехоль, ани роце леехоль.
Родители попытались оттащить его от двери, испуганно оглядываясь по сторонам, но все их усилия были тщетны. Пашка вырывался и снова бросался к двери, крича еще громче прежнего. Понемногу возле них собралась небольшая толпа. Один старик, подошедший раньше других, взял на себя роль гида и охотно объяснял окружающим, что это русский мальчик, только приехал из России, голодный, так как там кушать нечего, и здесь вот магазины закрыты. Люди ужасались, ахали, охали, всплескивали руками, рылись в сумках, но как назло, ни у кого не было с собой никакой еды.
Многие заговаривали с Пашкой, пытались объяснить ему, что магазин вот-вот откроется и там ему купят много еды, но ничего не помогало, Пашка продолжал орать и колотить в дверь. Наконец, один мужчина, издав торжествующее восклицание, ринулся куда-то в сторону и через несколько минут вернулся, неся огромную порцию мороженного. Он сунул его в руки Пашке и, погладив его по голове, жестом показал, чтобы он скорее ел, чем тот и немедленно занялся. Толпа заапплодировала и облегченно вздохнув, стала смеясь расходиться. Смущенные Белла и Саша, вытащив деньги, пытались выспросить у великодушного прохожего, сколько они ему должны, но он даже и слушать не захотел, а пожелав им на прощание всего хорошего, зашагал прочь. Пашка, очень довольный собой, уселся неподалеку и стал сосредоточено лизать мороженое, а взрослые, увидев, что толпа рассосалась, тоже отошли в сторону, пытаясь прийти в себя от пережитого позора.
Наконец, к входу в магазин стали подходить люди, по уверенному