Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
даже и оскорбительно, что и требовалось донести до слушателей). И вот в такой обстановке стали приходить эти посылки. Вначале мама и бабушка, которые все еще помнили Сталина, испугались и решили от посылок отказаться. Но тут вмешался отчим (Юрин и Ритин папа тоже умер молодым, видно, такая была судьба у братьев). Отчим был человеком чисто русским, и заячьей крови у него было гораздо меньше, чем у тысячелетиями пуганых евреек, поэтому он веско произнес, что сейчас уже не тридцать седьмой год, и что за посылки их в тюрьму не посадят, а так как начальники они все небольшие, вернее, вообще не начальники, то бояться им практически нечего. На том и порешили, и Юрины и Ритины бабушка и мама стали щеголять в шикарных (по тому времени) синтетических шубах, а Юра и Рита в классных отстроченных брючках и в обуви, чем-то похожей на еще неизвестные в то время кроссовки. Иногда, правда, в посылках приходили и совершенно бесполезные вещи, такие, как например кофейные зерна в вакуумной упаковке. Бесполезные они были потому, что никаких кофемолок в продаже и близко не было, и как размолоть эти зерна никто не знал. Пакеты распаковывали, клали в кухонный шкафчик, и совершенно одуряющий аромат великолепного и недоступного кофе плыл по квартире. Однажды доведенный до отчаяния этим дразнящим запахом отчим схватил молоток и стал дробить поразительно твердые зерна. Он очень долго и старательно измельчал их, но порошка все равно не получилось, а получились твердые и колючие крошки. Их очень долго варили, но они так и не разварились, зато вода в кастрюле стала желто-коричневого цвета, очень напоминающего кое-что другое. Так как продукт уже испортили, решили все-таки выпить этот «кофе», но кроме запаха ничего от кофе в нем не было.
Примерно такая же история произошла и с мылом. В одной из посылок лежала упаковка необыкновенно красивых и ароматных брусочков мыла с экзотическим названием «пальмолив». У них в городе тогда самым изысканным мылом считалось «земляничное» за 14 копеек. Запах у него был совершенно конфетный, но хотя бы приятный по сравнению с тем как пахли остальные сорта туалетного мыла. И вдруг такая невиданная для простого человека роскошь. Сразу встал вопрос, что с этим мылом делать. Не мыться же им, в самом деле, оно же смоется, а ведь его так приятно и престижно демонстрировать знакомым. Может, брать его с собой в баню, чтоб там все завидовали? Так ведь украдут или просто обругают за преклонение перед западом. В общем, мылу нашли достойное применение. Его положили в шкаф среди белья для запаха. Заодно с бельем заблагоухала и вся комната. Там оно и лежало, пока не окаменело. Вот такой абсурд.
Потом, однако, посылки прекратились, и бабушка, подумав, объявила, что Шейнер Рейзл, скорее всего, умерла. Она ведь уже немолодая, так что точно умерла, объясняла она, забывая, что сама все-таки старше ее на много лет. И вдруг пришел этот вызов. Правда в девяностые годы в Советском Союзе произошло много изменений и среди них самое главное, что евреев стали понемногу выпускать. Говорили, что этого добились американцы, которым всегда было дело до всех остальных народов и национальностей,