воск на свече погребальной.
Отплывает ладьёй принаряженной гроб.
И пустые слова, и чужие рыданья
не тревожат твой слух, и не дрогнет твой лоб
под последним земным целованьем.
По высокой земле отплываешь один,
каменеют нагрузшие плечи.
Сам себе судия, сам себе господин —
в ожиданье томительном судных смотрин,
в ожиданье назначенной Встречи.
Нет следов твоих ног в подорожной пыли.
Сколько нас – неприкаянных – в этой дороге
ляжет в комья тяжёлой любимой земли, —
всех равняет она – и святых, и убогих.
И о тех, кто зарыт в вековой глубине,
и о тех, кто душою и разумом беден,
и о тех, кто убит на чеченской войне, —
Православные храмы поют в вышине
во спасение наше рыдающей медью…
май 1996
«Нынче день бездонно светел…»
Нынче день бездонно светел,
над другими днями – главный.
Что тоскуешь, что невесел, —
али ты неправославный?
И глядеть не наглядеться —
купола поют!
И сладко
пахнет мёдом, пахнет детством
пряник с тульскою печаткой.
Лишь смотри, молчи да слушай, —
как ликует вестью дальной,
сердце лечит, правит душу
колокольный звон Пасхальный!
1998
«В полуяви, во сне я лежал посреди…»
В полуяви, во сне я лежал посреди
Двух дорог с остановленным сердцем в груди.
Головой – на закат, но лицом – на восток.
И лежал я, и спал, и подняться не мог.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Продолжались дороги. Я бредил во сне…
Жгли мне кожу копыта шипами гвоздей
На подковах соловых степных лошадей.
И ломали мне кости чужие кресты,
На плечах крестоносцев в распятьях застыв.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Замыкались дороги. Я бредил во сне…
Но одна восходила звезда надо мной,
Поутру называясь восточной звездой.
И, на запад закатный сходя с высоты,
Принимавшая имя вечерней звезды.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Обрывались дороги. Я бредил во сне…
И лежал я, и спал я, и тысячу лет
Нет пути мне, дороги мне собственной нет.
И чужие не всходят во мне семена,
И глухая меня окружает стена.
Две дороги сходились на мне, и во мне
Потерялись дороги. Я умер во сне.
1982
Игра в классиков
Мне скучно, бес.
С младых ногтей в неё влюблённый,
я б и в похмельных снах не счёл
мою мечту – мечтой скоромной,
в живую плоть преображённой,
но нас Небесный промысл свёл;
и…
(«Полно врать, пиита, – слушай:
и в прошлой книге странный случай
в закон возвёл