жилье нечеловечье,
Снег летит, летит наискосок,
Километры мертвые навстречу.
А метель заводит разговор,
Мол, тоскливо жить на свете, братец.
Не богат, не славен до сих пор.
И несчастлив, если разобраться.
Не спеши, я постелю постель,
Обниму, утешу, расстараюсь.
Вольная российская метель,
Рядом лягу – теплая, сырая.
Буду верной, нежною женой,
А уснешь – сестрица Смерть разбудит.
Не спеши, поговори со мной,
Все равно другой любви не будет.
Любовь
Работа женщины. Поверю ли теперь
В поспешные определенья чуда?
Порыв любви мы называли блудом
И не считали денег и потерь.
Нагое тело надрывало глотку
И двигалось в кровати, будто в лодке,
Застеленной серебряной парчой.
Вдоль ночи. Раздраженный и ничей,
Но чьей-то наглой славе одногодок,
Я понимал значение червя
И Господа. Червленая заря
Уже как щит вставала на востоке…
Летел по небу ангел синеокий,
На землю улыбался и глядел.
Терпение – сегодняшний удел
Людей, которым не хватило лодок.
Обещание
Л. Романко
Всё будет, подруга, как договорились:
И песни, и деньги, и звезды, и дети,
Иначе зачем мы с тобой появились
На этой безумной, дырявой планете?
Иначе зачем нам судьба подгадала
Короткие встречи и лишние слезы,
Все эти дворы, переулки, подвалы
И ранние вишни, и поздние розы?
Да сколько той жизни, да сколько той смерти –
Всего-то – мгновенье, всего-то – привыкнуть.
Успеть в чьи-то руки и губы поверить
И, может быть, вспомнить, и, может быть, крикнуть.
Так крикнуть, чтоб стало понятно и больно,
Что мы виноваты всегда и повсюду.
Но в низкое небо летят колокольни,
И жены рожают в надежде на чудо.
И песни поются, и деньги стареют,
И дети смеются, и звезды грохочут,
И с каждой минутой разлука острее –
Там кто-то не может, здесь кто-то не хочет,
Но то, что поймут и деревья и звери,
Останется тайной для храброго бога.
А нам остается узнать и проверить:
Живет ли удача, лежит ли дорога.
Вот угол комнаты – пространство бытия
Вот угол комнаты – пространство бытия
Простых предметов, равных по значенью
Улыбке моего второго «я»,
Когда оно следит с привычной ленью
За жалкими попытками схитрить.
Тут зеркало на плоскости стола
Умело передразнивает вазу.
И я готов смеяться раз за разом,
Дотрагиваясь пальцем до стекла, –
Ему нетрудно мир отобразить.
Пузатая бутылка для монет,
Свеча и камень – мрамор настоящий.
Конец ознакомительного