Тут и пошлины никто не взимал – все проходили свободно.
Вот только смотрели стражники на каждого входящего в город и выходящего из него очень внимательно. Андрей решил, что эти ворота что-то вроде КПП, служащие для того, чтобы фильтровать поток людей. Он взял себе это на заметку – пройти через КПП незаметно было практически невозможно.
Он миновал стражников беспрепятственно, наряд охраны ощупал его внимательными взглядами, но его заурядная внешность не вызвала никаких вопросов. Его волосы отросли, трехдневная борода ничуть не отличалась от таких же бород каких-нибудь возчиков или разнорабочих, в общем – обычный сорокалетний мужик, потертый жизнью.
Улицы города были вымощены брусчаткой, и на них было довольно чисто. Скоро Андрей понял почему – на каждом перекрестке он видел людей, подметающих, чистящих, моющих. Приятно удивился – он ожидал от Средневековья грязи, вони, отсутствия канализации, чуму и мор, а тут вот что… моют мостовую, понимаешь… Потом присмотрелся – а люди-то в железных ошейниках… и клеймо на щеке. Его передернуло – вот и он бы так же вскорости выскребал и надраивал мостовые… И улицы уже не казались ему такими великолепными и достойными подражания. Лучше бы воняли…
Вокруг суетился народ – толкали свои тележки зеленщики, с грохотом проезжали крытые повозки и кареты, сверкающие позолотой, с важными, как крысы в «Золушке», кучерами на облучках. Они щедро рассыпали по улице удары кнута, стараясь зацепить как можно больше прохожих, как будто от этого зависел их социальный статус.
Прохожие молча или с руганью уворачивались от кнута и колес – степень возмущения зависела от статуса проезжающего и наличия охраны в кильватере кареты. Обложив матом важного господина, можно было получить и саблей вдоль спины – такой случай произошел буквально на глазах Андрея. Кучер одной золоченой кареты с громадными, в рост человека колесами ударил кожаным кнутом прохожего, несущего корзину с овощами, за то, что тот недостаточно быстро уступил ему дорогу.
Прохожий скривился от боли и покрыл и кучера, и карету с «разъезжающими богатыми уродами» великолепной матерной тирадой. Тут же налетела конная охрана богатея, и мужика забили саблями – слава богу, хоть плашмя, а не посекли остриями. Однако и этого хватило. Мужчина остался лежать на мостовой, обливаясь кровью, без сознания, а его товар из корзинки расхватали с хихиканьем оборванцы из ближайшей подворотни.
Люди равнодушно шли мимо лежащего на мостовой мужчины – ну сдох и сдох, что с того? Завтра и мы сдохнем… какое нам дело? Один из оборванцев подбежал и стал шарить по карманам и за пазухой лежащего, тут уже Андрей не выдержал и, подойдя сзади к мародеру, с силой врезал ему сапогом в копчик – тот взвыл от боли и улетел под ноги своим соратникам, где и приземлился вполне благополучно, возможно, сломал одну из своих мерзких ручонок. Шпана в подворотне, как и в мире Андрея, стала «возбухать»:
– Эй ты, козел! Че ты тут распоряжаешься?! Парня зашиб, придется заплатить за ущерб!
Андрею было противно