не оказались бы способны…
Первой не выдержала голодная Элис. Встала и демонстративно направилась к дверям. Кеннеди – после короткой паузы – за ней. Следом – еще несколько офицеров, не входивших в епархию Молчаливого Пола.
Заместитель начальника Объединенного Комитета начальников штабов по оперативному планированию и совместному использованию видов вооруженных сил осекся на полуслове. И торопливо объявил мероприятие законченным.
Но Элис в этот день явно не везло. На двери небольшого ресторана отеля, куда она устремилась, висело рукописное объявление:
Вместо подписи – пацифистская «куриная лапка».
Сзади неслышно подошел Сондерс.
– Я хочу пригласить вас на серьезный разговор, мисс Элиза. Вы сейчас свободны?
Элис еще раз перечитала объявление. И сказала:
– Свободна, мистер Сондерс.
– Вообще-то меня зовут Самуэль. А близкие люди – Сэмми.
Версия 1. Рональд
– А ведь полковник всерьез положил глаз на вашу коллегу, – сообщил Рональд. – Ни единым словом или намеком он посторонним этого не покажет, но я его хорошо знаю… Есть у него такой характерный неконтролируемый жест…
И Рональд провел пальцем по чисто выбритой верхней губе, словно разглаживая несуществующие усы.
– Вы меня позвали только затем, чтобы сообщить это? – сухо спросил Кеннеди. – Я вообще-то собирался как следует выспаться.
– Нет. Не для этого. У меня появились кое-какие соображения по поводу всего, что здесь происходит. Хочу поделиться.
– Излагайте, – вздохнул Кеннеди. У него самого соображения тоже имелись – но весьма смутные. Неоформившиеся. И делиться ими было преждевременно.
– Мне кажется, все происходящее – один грандиозный спектакль, кем-то хорошо срежиссированный. Причем мы с вами статисты, не имеющие понятия о сюжете пьесы. А кое-кто играет свои роли вполне осознанно. Но порой переигрывает.
Кеннеди подумал несколько невпопад: «Интересный у Рональда строй речи и сравнения – для человека его биографии. Вернее – приоткрытых кусочков биографии старого служаки… Тут даже не Уэст-Пойнт чувствуется – скорее, какой-нибудь гражданский университет… Ладно, послушаем, что он там надумал».
Рональд продолжал:
– Насколько я понимаю, версия с тарелкой инопланетного происхождения – и без того не слишком убедительная – сегодня окончательно отпала. И что остается? Остается летательный аппарат – достаточно тихоходный, с очень большой долей вероятности – какой-нибудь списанный из ВВС транспортник, экспромтом переоборудованный под бомбовоз. Остаются десять бомб старого образца – которые могли оказаться за эти десятилетия в любой стране и даже у любой негосударственной структуры. Остается выбранный по непонятным критериям объект бомбардировки – Гамильтонвилль. Почему бомбили именно его? Ничего стратегически важного здесь нет. И – нет ничего такого, разрушение чего может вызвать большой общественный