и прядая ушами – Влад уже как-то привык ездить в седле и даже не подкладывал под себя чего-нибудь мягкое – ну как же, злобный диктатор – и на подушечке! Но ей-ей, он бы с удовольствием воспользовался какой-нибудь повозкой, типа разукрашенной каретой с вензелями и позолотой, а самое главное – удобной скамейкой, а лучше всего – лежанкой. С давних пор он решил для себя, что горизонтальное положение во время обдумывания проблем дает мозгу больше пищи – кровь приливает к голове и проблемы сразу разрешаются. А если к этому присовокупить молодую массажистку…
Он усмехнулся своим мыслям и поехал прочь, мимо адептов, усиленно марширующих и пускающих на ходу огненные шары в различные мишени.
Площадь была вся изрыта ямами и кратерами, как будто по ней прошелся метеоритный дождь или ударила корабельная артиллерия. «Вряд ли ректор академии будет рад, увидев это», – подумал он.
Дорога до ворот города не заняла много времени.
Ворота были открыты и возле них стояли усиленные наряды – стражники вперемешку с гвардейцами, которые отсалютовали диктатору. Он небрежно кивнул им и выехал из города, направляясь туда, где виднелись дымы литейных печей. До них было километров пять, и он пришпорил лошадь, которая, если ее не подстегивать, замедляла скорость с каждым шагом и в конце концов остановилась бы совсем, чтобы пощипать травки и вознаградить себя за многочасовое стояние на площади, близ взрывов и молний.
Влад потратил много времени и сил на Макобера, но не жалел об этом. Этот человек должен был стать, и стал, очень важной фигурой в его планах – старейший уважаемый магик, один из самых сильных магов страны. Ни один человек не может рулить такой махиной, как Истрия, в одиночку, а главным достоинством руководителя Влад всегда считал умение найти необходимые кадры и поставить их на нужные места в этой огромной шахматной партии под названием «жизнь». Макобер, Амалия и другие – это были ферзи, которые уже управляли остальным фигурами на игровом поле.
В литейной, в которую согнали всех литейщиков, что были, и еще тех, кто выразил желание учиться литейному делу, было шумно и жарко – полыхали печи под открытым небом и под навесами, мастера бегали и матерились, как будто мат был одним из условий отливки качественных пушек.
Влад уже давно заметил, что есть определенные виды деятельности, в которых мат служил неким заклинанием, смазкой делового процесса, как будто без него все застыло бы и развалилось.
Он с усмешкой вспомнил пародию на давнишний рекламный ролик одного из банков, который назойливо крутили по ящику в перестроечные времена: «И был обед, и была водка… И шел прораб, и поднимал он их! И вспоминал он их имена!»
Имен было вспомнено немало, но особо акцентировалось внимание на одном… Главный литейщик, пожилой мужчина лет шестидесяти, кряжистый и седой, звали его Хван, дико вопил, брызгая слюной на какого-то незнакомого мужчину, а завидев Влада, подкатился этаким полутораметрового диаметра колобком и закричал:
– Вот, господин фельдмаршал,