пустая бутылочка из-под коктейля «Поцелуй Медузы». «Перепугался, милый друг, когда за ним пришли, клешня дрогнула… Понятно».
– Высшая мера! – рявкнул Председатель.
– На каком основании, сэр? – поднял глаза Логан. – Это административное нарушение, только и всего…
Под цепким взглядом подчиненного Председатель взял себя в руки:
– Да. Пожалуй, я погорячился… Депортировать с надлежащим отзывом и запретом дальнейшей службы в КСН.
– Слушаюсь, сэр, – кивнул Секретарь. Предчувствие его не обмануло. И совет Коалиции здесь явно ни при чем.
Председатель вынул портативный поисковик и подключил его к сети через центральный пульт отдела.
– Кабину привести в исходное состояние. И немедленно, Логан! Скорее всего, они остались по ту сторону… Я пойду туда сам.
Он набрал код.
– Но это может быть опасно, сэр!.. – Секретарю вовсе не улыбалось такое вот начальственное рвение.
– Чушь! – отмел предостережения босс. – Посмотрим…
«Расширенный поиск, – выдала система. – Планета три, реальность шесть, год 2086. Признаков жизни не обнаружено».
Лес был совершенно дикий. Никаких следов присутствия человека. Продираясь сквозь ветки, Грэй шагал впереди остальных, на всякий случай держа руку на кобуре. Помимо людей всегда есть чего бояться… Что это стряслось с телепортером? Где они? Можно было, конечно, попытаться выйти на связь с бункером, но наемнику этого не хотелось. Он справедливо подозревал, что ничего хорошего для себя не услышит. И не столько для себя – для них. Где-то внутри его все еще жил впитанный с молоком матери принцип стаи. Стаи, из которой его выгнали, когда он пристрастился к человечине. Человек – мелкая добыча, особенно одинокий и невооруженный. Это все равно, что есть падаль, сказал тогда вожак. И был прав. Волк – охотник, а не падальщик… и его выгнали. Правильно сделали, наверное. Грэй старался не думать о прошлом, но оно само всегда его находило…
– Лес живой! – восторгалась сзади звенящим голосом Морган. – Он дышит! Вася! Вася, смотри – белка!
– Ну и что? – хмуро отозвался плетущийся в хвосте Чайников, который еще не отошел от недавно прочитанного в депеше. – Хорошо, не скунс…
– А скунсы – это которые воняют, да?..
– Ну не знаю, не нюхал, но мнение такое есть… И что это, скажи мне, пожалуйста, за слово – «воняют»?!
– А что?..
– Нелитературно!
– Ой, тоже еще Достоевский нашелся, – фыркнула девочка.
– Еще скажи, что ты его читала!..
– Ну да! Зимой холодно, делать нечего, а от бывших хозяев большая библиотека осталась…
– Хм! – удивился Васенька. – И как тебе Федор Михалыч?
– Скучно.
– Неудивительно…
– А что? – Она дернула плечом. – Между прочим, он был шизофреник, вот! И это научно доказанный факт!
– Сама ты факт. Это называется – гениальность! – высокопарно заявил системщик чисто из вредности. Его личный опыт знакомства с классиком сводился к трем первым главам «Идиота», по прочтении коих он себя